для меха, а Силя взял да и задавил беззащитную скотинку… Попрут, ох, попрут меня отсюда с ним заодно!»
Попутно ему, не евшему досыта который день подряд, пришел в голову своеобразный вариант развития ситуации. «Крот – это дичь или не дичь? Будь на его месте кролик либо курица, вопросов бы не возникло. Ободрал, ощипал, выпотрошил, и в котел, на вертел, пока не завонялся. Но крот – все-таки как-то не по-нашему. Китайцы, те такими мелочами не заморачиваются. Жрут подряд всех, кто бегает, ползает, летает, и прекрасно себя чувствуют. Эх, жаль, не китаец я…»
Поглощенный горестными размышлениями, Белый упустил из виду свое собственное кредо, преподносимое как народная мудрость: «не зови лихо, и будет тихо».
– Это что?! – резонный вопрос появившегося из-за угла «лиха» прогремел громом с ясного неба.
– Что – «это»? – решив на всякий случай сыграть «под дурачка», укрыватель злодея огляделся по сторонам, – Где?
– Вот это, это! – хозяин нетерпеливо тыкал пальцем в кошачьи трофеи, – Ты, получается, спец по подземной охоте?
– Нет! – если выстроить надежную линию защиты не получается, надо уходить в несознанку. Авось пронесет… – Вот те крест, это не я!
– А кто? Пушкин?
Неверующий квартирант без зазрения совести побожился еще раз. Под постоянно возрастающим напором он уже приготовился к обвинению в браконьерском убийстве всех ценных пушных зверушек на свете. И тут, словно отвечая на вопрос, из-за другого бревенчатого угла нелепой вихляющей походкой выбрался лохматый зверь. В зубах Сильвер тащил очередную бархатношкурую жертву. Ночной охотник дерзко зыркнул на онемевшего владельца дачи, мимоходом потерся боком о ноги Белого, уложил шестого крота в скорбную шеренгу, с видимым трудом перелез через высокий порог. И, постукивая шинами на задних лапах, пропал в темноте предбанника.
– Ага, понятно… – протянул не вдруг обретший дар речи Саша-младший, – Матроскин… Откуда взял?
– На дороге подобрал. Кто-то ему ноги переехал. Жалко… Сильвер он.
– Да за этих кротов я его… Я… С тобой вместе… – Белый понурился, ожидая неминуемого изгнания из рая, – Я на руках носить буду! Они ж мне, говнокопы, весь газон изуродовали! Только подровняешь, пострижешь – бац, куча. Убрал, заровнял – бац, еще две! Я уже и ловушки, и отраву… Флюгер вон специальный. Бренчит, зараза, спать мешает, а им хоть бы хны! И котов привозил, и таксу – ноль внимания. А этот – хромой, больной…
– А я думал…
– Ты не думай. Ценный кадр! Может, его к ветеринару?
– Не, не надо, – Саня забеспокоился: коновал надумает всякие уколы, прививки, замучает Сильвера, – Он уже ходит почти нормально. Срастется и так.
– А чем ты его кормишь?
– Ему много не надо… вроде бы. Что от меня останется.
– Останется от тебя, как же! Ладно, решим вопрос.
– Тогда ты уж и этого… для дезинфекции…
– Сказал, решим.
Белый с гордостью продемонстрировал