мир человека не является также сферой, где правят наглядные образы, с которыми можно поступать как с кирпичиками, чтобы построить на своем усмотрение «здание души». Вербальное и образное – сгустки «собственной субстанции» внутреннего мира – смысловых континуальных потоков, которые выступают и как мышление и как вид самоданности и самопереживания.
3. Смысловые континуальные потоки не наглядны, не понятийны, хотя тесно связаны с образами и понятиями как своими носителями и временными формами своей приостановки. Заглядывая «внутрь сознания», мы находим все эти компоненты при доминировании континуального начала. При живой устной речи спонтанно происходят внешние звуковые «кристаллизации» слов и фраз, не требующие активного размышления, а только предварительного усвоения речевых стереотипов и собственной установки «на речь»;
4. Внутренние переживания включают в себя весь спектр настроений, состояний, фантазий, телесных ощущений, которые сливаются для индивида в конкретное единство, субъективно данное здесь и сейчас;
5. «Я» человека всегда пребывает с ним в качестве ядра его внутреннего мира, но оно способно находиться в пассивном и активном модусе «являться» или «не являться» на сцену сознания в зависимости от ситуации и наличной потребности.
Предлагаемое читателям размышление очень важно для меня как автора, желающего понять для себя, что же такое «жизнь внутреннего мира».
Евгений Корсунский
Проблема единства сознания в американской философии середины ХХ – начала ХХI-го века: синдром разделенного мозга
Современная философия сознания является практически ориентированным направлением. Основываясь на последних достижениях в области когнитивных наук, аналитическая философия сознания пытается дать ответы на самые различные вопросы касающиеся природы сознания. Одним из сложнейших вопросов в этой области является вопрос о характере и структуре феноменального сознания. Впервые о единстве сознания как онтологической характеристике бытия заговорил Рене Декарт. В трактате «Размышления о первой философии…» он писал: «Когда я рассматриваю разум, то есть, поскольку я всего лишь мыслящая вещь, я не могу отличить в себе каких-либо частей, но воспринимаю себя чтобы быть точным, единым и цельным»26. Он считал, что если любая физическая материя состоит из частей, то дух, который не является протяженной субстанцией, должен быть необходимо един. Именно поэтому единство сознания, формально воплощенное в Я, обеспечивало соотнесенность нашего опыта друг с другом.
Юм считал, что для возможности единства всех наших представлений (идей) не нужны больше никаких оснований, кроме как наличие в идеях смежных качеств, таких как сходство, смежность во времени или пространстве, причина и действие: «Столь же очевидно и то, что, как чувства, изменяя свои объекты, с необходимостью изменяют их, повинуясь известному правилу, и воспринимают эти объекты в их смежности друг к другу,