вызывает определенный интерес. Во многих случаях ненаблюдаемого восприятия оно проходит через сознание, как метеорная молния. Но повторное восприятие известного вовсе не привязано к значимым словам или вообще к словам. Тем же способом, которым мы выше раскрыли постоянно присутствующие источники ошибок в самонаблюдении, здесь можно утверждать, что слово отсутствует в сознании при узнавании известного в чувственном восприятии, особенно когда это происходит без участливого интереса или особенно напряженного внимания к его предмету. Представьте себе, что предлагает сознание, когда человек направляет взгляд на ряд предметов в быстрой последовательности и без напряжения внимания, или когда он позволяет множеству зрительных предметов приходить в сознание одновременно с максимально равномерным распределением внимания.
Традиционный анализ предмета восприятия вызывает более серьезные возражения против приведенного выше утверждения, что в нашем случае восприятия лица карандашом свойства последнего задаются просто цветовыми ощущениями. Ибо можно считать общепризнанным, что эти свойства лица-предмета являются локализованными и опредмеченными ощущениями, т.е. заданными как свойства вещей, а не как условия сознания. В самом деле, (идея) непроницаемости, которую склонны воспринимать как общее свойство телесного, не всегда отсутствует, хотя предмет становится осознанным для нас только через лицо. Многочисленны случаи, когда она может воспроизводиться, например, вместе с представлениями о твердости, хрупкости, упругости и т.п., когда, как в нашем примере, отсутствуют условия для нового восприятия. Ведь непроницаемость – это идея, посредством которой мы объективируем сложный комплекс тактильных ощущений и мышечных, особенно иннервирующих, чувств как причину этих чувств и ощущений в свойство тел. Даже если мы мыслим непроницаемость как общее свойство тел, то есть заменяем специальное отношение тел к ощущениям, опосредованным нашими телами, общим отношением тел друг к другу, это содержание сознания сохраняется: общее отношение мыслится по аналогии со специальным. Объективация непроницаемости, таким образом, обусловлена той неизбежной и необратимой иллюзией, посредством которой мы превращаем содержание сознания, данное чувственным восприятием, в свойства отличного от нас реального. Поэтому там, где то, что дано в восприятии лица, имеет случай воспроизвести идеи памяти из области осязания и мышечного чувства, непроницаемость и связанные с ней идеи также появятся по этому поводу. Это правило событий, однако, не применимо ко многим случаям восприятия. Ибо как мы не имеем привычки воспроизводить слова, обозначающие знакомые предметы, при их повторном восприятии, так и восприятие лица в большинстве случаев не дает никаких следов содержания сознания, возникающего в других сенсорных областях, включая чувство осязания и мышечное чувство. Каждая попытка прояснить содержание сознания в таких