недостойны, – усмехнулся Макс, спускаясь по лестнице в клуб.
– Я тебе это припомню, – отозвался я.
Если в «Соли жизни» царствовало старое дерево и сияла полированная медь, то здесь, в «Мистериозо», были бетонные полы, а на стенах флизелиновые обои, какие в конце девяностых частенько можно было увидеть в индийских забегаловках. Как я и ожидал, здесь было темно, людно и ужасно накурено. Дирекция, в погоне за аутентичностью, явно закрывала глаза на курение табака, в нарушение Закона о здоровье от 2006 года. И не только табака, судя по легкому сладковатому аромату, плавающему над головами посетителей. Моему папе в любом случае понравилось бы это место, даже если звук тут не ахти. Если бы еще где-нибудь в уголке сидел и ширялся радиоуправляемый Чарли Паркер, это был бы прямо-таки тематический парк развлечений.
Отдавая дань традиции, священной для музыкантов всего мира, Джеймс с парнями первым делом устремились в бар. Предоставив их самим себе, я решил поближе рассмотреть группу, которая, судя по надписи на барабанной установке, называлась «Фанк Механикс». И они полностью оправдывали свое название, исполняя джаз-фанк на сцене, которая почти не возвышалась над полом. В группе было двое белых парней, черный басист и рыжеволосая барабанщица, у которой в разные части лица было вставлено не меньше фунта серебра в общей сложности. Пробираясь к сцене, я узнал мелодию – они играли фанковую версию «Уезжай из города», в совершенно неуместном латинском ритме. Меня это просто взбесило, и я сразу задумался: а почему?
Вдоль стен тянулись ниши, обтянутые потертым красным бархатом. Столы там были уставлены бутылками, и посетители, в основном белые, глазели на танцпол и кивали в такт «Фанк Механикс», насилующим классическую мелодию. В самой дальней нише обнималась белая парочка. Мужчина держал руку на груди женщины, похабно лапая ее сквозь платье. Я ощутил отвращение и злость и вдруг понял, что на самом деле эти эмоции ко мне никакого отношения не имеют.
Мне за время работы доводилось наблюдать и менее приличные сцены, да и к джаз-фанку я нормально отношусь. Должно быть, я только что прошел через лакуну, очаг остаточной магии. Значит, я правильно догадался: что-то здесь происходило.
Лесли вечно ворчала, что для настоящего копа я слишком рассеян. Так вот, она на моем месте прошла бы мимо этой лакуны, ничего не заметив.
Джеймс и остальные протолкались наконец через толпу и внезапно выдали мне бутылку пива. Я отхлебнул, было вкусно. Глянул на этикетку – «Шнайдер Вайсс», недешевое. Я перевел взгляд на музыкантов, и те торжествующе подняли свои бутылки.
– За счет заведения! – воскликнул Макс, как-то уж чересчур воодушевленно.
Я чувствовал, что Джеймс жаждет поговорить о моем отце, но для этого здесь, к счастью, было слишком шумно и тесно.
– Современная аранжировка! – прокричал Дениэл.
– Вроде того, – отозвался Джеймс.
И тут я услышал. Вестигий, отдаленный и тихий, глотком прохлады вливался в духоту танцпола. Я сразу понял, что он отличается от магического отголоска, исходившего от тела Сайреса Уилкинсона: