был крупным знатоком сверхъестественной фауны и того, что доктор Валид называл «легальной криптозоологией». Он был современником Хаксли и Уилберфорса, знал все новейшие теории эволюции. Во введении к своей «Роли Магии в Обосновании Псевдоламаркистского Наследия» он утверждает, что изменения в живом организме, вызванные магией, могут передаваться потомству этого организма. Современным ученым эта теория известна как «наследование приобретенных признаков», и если какой-то биолог ее поддерживает, коллеги обычно показывают на него пальцем и смеются. Сама по себе идея Вольфе казалась довольно убедительной, но вот только доказать ее он не успел – погиб от зубов акулы во время поездки на воды в Сидмут.
Мне подумалось, что эта-то теория и могла бы объяснить «эволюцию» многих существ, описанных в «Экзотике». Вольфе почему-то избегал упоминать в своей выкладке genii locorum, духов места, которые совершенно точно существуют. Но я понимал: если кто-то оказывается в поле воздействия скрытой, но мощной магии, пропитавшей собой определенную местность, то он может и физическую свою форму изменить по воле этой магии. Взять, к примеру, Батюшку Темзу и Матушку Темзу, и даже Беверли Брук – ту самую, которую я поцеловал на Севен-Дайлс.
Потомство, значит, наследует признаки, подумал я. Может, и хорошо, что Беверли Брук сейчас слишком далеко, чтобы смущать мой покой.
– Если криминалисты-стоматологи подтвердят, что это та же самая… тварь, – сказал я, – допустимо ли предположить, что она не естественного происхождения? То есть тут наверняка не обошлось без магии. И значит, она должна повсюду оставлять следы в виде вестигиев, так?
– Но вы еще ни одного не обнаружили, – сказал Найтингейл, наливая себе еще чаю.
– Это да, – кивнул я. – Но если у нее есть некое убежище, где она проводит большую часть времени, то, возможно, вестигии там и накапливаются. Тогда ее будет легче найти, а учитывая, что оба нападения произошли в Сохо, возможно, ее логово именно там.
– Сохо большой, – заметил Найтингейл.
– Лиха беда начало, – ответил я и кинул Тоби сосиску. Тот поймал ее в воздухе, исполнив техничный прыжок в высоту.
– Что нам нужно, так это хорошо зарекомендовавший себя специалист по поиску сверхъестественных существ.
Мы дружно поглядели на пса, заглотившего сосиску целиком.
– Не в этот раз, – сказал я. – Есть еще кое-кто, и у него передо мной должок.
КОГДА я примирил между собой верхнее и нижнее течения Темзы, частью их мирного соглашения стал обмен заложниками. Абсолютно средневековая штука, но ничего лучше я тогда не смог придумать. Из лондонского окружения Матушки Темзы я выбрал Беверли Брук, темноглазую и лукавую, а взамен получил Эша, парня с лицом голливудского актера и немытыми светлыми волосами. Он прямо-таки излучал бесшабашное обаяние бродячего ярмарочного актера. Эша поселили в доме Матушки Темзы в Уоппинге, где он произвел такой переполох, что в конце концов старшие дочери Матушки сбагрили его в Генератор – хостел для