и религиозными знаниями российский философ H.A. Бердяев (1874–1948) охарактеризовал так: «Научное знание – это такое знание, для достижения которого человек использует материал опыта и законы логики. Каждый новый элемент знания выводится из предыдущих с той же неизбежностью, с какой поезд проходит станции в указанной на карте последовательности. Ученый находится в «железных тисках» законов природы и логики. Он не свободен. Религиозное знание принципиально отличается тем, что оно ниоткуда не может быть выведено. Оно достигается в результате внезапного внутреннего озарения, как наитие свыше. Если бы существование Бога можно было доказать, то религия исчезла бы, поскольку она превратилась бы в обычное научное знание».
Однако несмотря на различия, рациональное начало науки и рациональные объяснения теологии сближают научные и религиозные знания. Рационализация церковной традиции всегда направлена на отстаивание истинного содержания христианской веры от намеренных или случайных ее искажений, а иногда и просто от враждебных нападок. Создатели теологии опирались не только на Священное писание, но и на рационально развитые философские учения. При этом отшлифовывалась высокая интеллектуальная культура Древнего мира. Яркий пример – теология Блаженного Августина (354–430) и Святого Фомы (1225– 1274), которая свидетельствует не только о глубине и силе христианской веры, но и о высочайшей интеллектуальной культуре ее создателей. Некоторые развитые рациональные космологические модели венчаются представлением о божественном начале. Вместе с тем причастность человека к божественному опыту на высшей стадии сознания предполагает наличие определенной религиозно-этической практики.
Взаимоотношения между наукой и религией складывались по- разному на Востоке и на Западе христианской цивилизации. Наиболее драматичны они были на католическом Западе и, как представляется, в значительной степени потому, что именно он стал колыбелью новоевропейской науки. Католическое богословие уже в XII в. поддается соблазну строить себя как рациональную систему знаний, включающую естественно-научные теории. Однако, поскольку космологические представления античности, на которые опиралась средневековая наука, нередко противоречили христианским догмам, церковные власти пытались решительно отметать некоторые положения античной науки, чем способствовали не только разрушению аристотелевской космологии, но и становлению науки Нового времени – экспериментального естествознания. В то время, когда зарождалось точное естествознание, основанное на математическом описании, необходимо было (чтобы избежать драматических эпизодов, подобных судьбе Коперника) разграничить понятия науки и религии. Чему в некоторой мере и способствовало возникшее в конце XVII в. новое, механистическое естествознание. Теологии в качестве собственно ее предмета была оставлена область божественного и сверхъестественного. Вместе с тем в противостоянии оккультным учениям (различным формам суеверий, магии,