первой и ещё раз уточнила, что я не сбежал на край света и не выбросил телефон в пропасть. Она немного удивилась, что я в Карелии, но в целом, все было в порядке. Потом мне перезванивали коллеги, по разной мелочи, или просто потому что не смогли смириться с чьим-то безмятежным счастьем и решили напомнить о том, что в отличие от меня, они героически сражаются на службе. Я каждому рассказал, что мне довольно скучно, что едят комары, а погода вообще ужасная. Они почувствовали облегчение и продолжили работать. В списке вызовов, были ещё какие-то незнакомые мне номера, и я решил, что это просто реклама или мошенники «из службы безопасности банка». Эти люди всегда очень трепетно относятся к моим личным сбережениям. Других звонков не было.
На следующий день. Нас будто кто-то сглазил, потому что с самого утра, наша машина въехала в какую-то жижу на дороге, а вот выбраться из неё уже не представлялось никакой возможности. Когда Паша попытался раскачать машину, а я по колени в грязи подсовывал под колеса какие-то палки, машина резво рванула вперёд и через метр застряла ещё хуже, чем было. Мы вызвали помощь из нашего лагеря, но они так долго нас искали, что мы начали думать о предстоящей ночевке в лесу. После двух часов безуспешных попыток, мы решили бросить машину и возвращаться в лагерь. Нам дали место в одной из больших палаток. Я сразу лег, без ужина. Перед глазами стояла темная жижа из-под колес буксирующей машины, преследовало ощущение мокрой одежды, тяжелой от налипшей грязи. Комары, которые так долго не могли меня достать прошлой ночью в машине, возликовали и устроили настоящий пир. Спал крайне плохо, периодами я лежал с закрытыми глазами и пытался утихомирить агрессию, чтобы не заорать как разозлённый медведь.
Жалобно запиликал телефон. Я крайне раздраженный всем вокруг и полным отсутствием комфорта, взял трубку, досчитал до пяти и ответил как можно более спокойным голосом. В тайне надеясь, что это окажутся какие-либо продавцы воздуха или воришки, и дадут повод на ком-то сорваться. На том конце провода, через огромное количество помех, я слышал громкий голос немолодой женщины, которая буквально кричала в трубку:
– Алло, алло, Леша. Алло, Лешка. Лешка, слышишь меня? Это я, баба Фира. Леша, слышишь меня, алло?
– Да, я слышу. Кто это?
– Ну не помнишь, что ли? Деда твоего соседка по улице. Вы звонить к нам ходили. Ну, вспомни, Леша. Это Фира, с Гуляевки.
– Здравствуйте, – опешил я.
Самые страшные звонки – это ночные или предрассветные. Вряд ли кто-то просто соскучился или зовёт на свадьбу за пять тысяч километров от Москвы. Эти звонки у людей проходят морозом по коже. Вероятно, что-то случилось.
– Что-то с дедом? – крикнул я срывающимся голосом.
– Леша, дом ваш сгорел. Дед ваш, на заимку ушёл в тайгу. А тут пришёл, говорит, позвони Лешке, пора. Что делать, Леша? Тут же и дом то ли разбирать надо, али не надо, а участок? Что с дедом делать? Хотя все мы знаем, дед ваш никуда