нутром чуял, что сейчас из всего этого вылезет нечто, что только подстегнет его и без того бурлящее возмущение.
– Мой разговор подслушала Светлана Багрицкая. Мне пришлось ей все рассказать.
Андрей схватил вилку и вцепился в нее, не поднимая со стола. Внутри у него все клокотало от паники. И что теперь делать? Сколько еще людей в результате всего этого узнают всю правду как она есть?! Вот она, любовь и ненависть в чистом виде. Она объединяется и на уровне чувств оказывается втянута в дикую борьбу. Хочется играть дальше? Так играй. Андрей выдохнул…
А тем временем, где-то курица нашла очень уютное и теплое местечко…
3. Второе лицо
Посреди комнаты – человек
Лица его не видно
Был бы свет, чтобы увидеть
Но он его истребил как уродство.
Дорогой, не волнуйся
У тебя есть глаза, открой их
То, что скрыто в самом сердце
Посмотри, это и есть верный путь…
Вот оно это состояние неприятного раздражения, переливающееся в глубокую и жестокую ненависть. То, что может открыть в тебе потаенные способности и продемонстрировать всем твое другое, второе лицо, которое скрываешь и пытаешься ни в коем случае не показывать тем, кому оно не предназначено. Потому что именно оно, возможно и является истинным. Андрея продолжали обуревать мысли не самого приятного и радостного характера. Он недовольно процедил сквозь зубы:
– Сколько раз. Я. Тебя. Просил, чтобы ты был осторожен, когда звонишь мне. Сколько раз? – его тон был сдержанным, но по излишней натянутости совершенно очевидно, что еще немного и Ефремов сорвется на такой бешеный крик, что все кончится битой посудой и тумбочкой между кроватками.
Пашка вжался в стул, настолько его напугал облик Андрея. Арсений постарался разрядить обстановку:
– Я считаю, что ничего не произошло. У нее что, половина двора знакомых с твоей работой, или она чай по вторникам с твоей мамой пьет?
– Нет, – Андрей понял, что оказался в проигрыше и теперь оправдываться предстоит ему, – но я очень часто просил тебя быть осторожным. Пойми меня, я не хочу становиться вторым Харви Милком.
Потому что кишка тонка, – вдруг подумал Арсений, – в конце концов, черт возьми, если у тебя не хватает духу сознаться в том, что ты из себя представляешь мамочке, то какой тут к лешему Харви Милк? Он будет сидеть в своем шкафу до скончания веков, потому что ему и там хорошо, не выходя. Туда и беспроводной интернет проложен, и кофе в постель подают, и даже биотуалет можно наладить. Отличный такой шкаф для самообмана без особых наворотов и сложностей. Но поднимать тему метафорической мебели Арсений не хотел, поскольку знал, что это вызовет еще большее недовольство. Потому он ограничился достаточно дежурной фразой:
– Не надо так волноваться. Света очень хорошая девушка. Она нас не предаст. Паша, – посмотрел он на ребенка, – ну ты хотя бы подтверди, ты же ее хорошо знаешь.
– Да,