непонимания:
– И что с того, – сказал он, – узнала, но ты же сказала, что это ничего не изменило в наших профессиональных отношениях.
Еще как изменило, – подумала Света, – ты стал для меня гораздо более сложным с позиции завоевания, но пока что я не намерена сдавать бастион без хорошего побоища!
– Конечно нет, – загадочно проговорила она, – но после того, что произошло мне стало интересно. Это банальное женское любопытство, я никогда не сталкивалась с подобными союзами…
– Ты хочешь убедить меня в том, что до меня у тебя не было знакомых геев? – удивился Арсений.
Чего она добивается, и как бы повернуть беседу в другую сторону, – думал он, – какой из вариантов развития событий станет более полезным и правильным? Если я ее оттолкну, она как обиженная женщина может сделать что угодно и тогда вся моя работа полетит коту под хвост. И даже Суворова меня не спасет. Следовательно, надо сделать вид, что я играю по ее правилам.
– Да, – искренне сказала Светлана. Это было первое ее правдивое заявление за всю беседу, – и поэтому мне будет интересно пообщаться и подружиться с вами.
– Прости, что?
– Я хочу познакомиться с твоим Андреем, только и всего. Пашу я знаю, он очаровательный мальчик, и по нему я вижу, что никакого вредного влияния на него ваш союз не оказал. Вот поэтому я и хочу посмотреть, как это. Кроме того, ты же меня хорошо знаешь. Я могу быть очень хорошим другом, ведь тебе порой некому бывает выговориться.
А вот тут ты ошибаешься, – подумал Арсений, – их как раз достаточно. Даже больше, чем ты могла бы себе представить.
Если бы он знал, что из-за одного подслушанного телефонного разговора закрутится такая жуткая каша, то скорее всего, он бы убил Свету прямо там и на месте. Но интуиция уступила дорогу открытости и искренности. Арсению стало жаль Багрицкую и потому он выдал фразу, о котором потом будет очень долго жалеть:
– Хорошо. Я должен поговорить с Андреем на эту тему. И не обещаю тебе, что он примет положительное решение.
– Спасибо, – улыбнулась Светлана про себя считая, что только что захлопнула мышеловку под носом у Арсения. Теперь ему не скрыться. В конце концов – он мужчина. И ему физиологически заложено любить женщину, желать семьи, детей, гармонии и романтики. В ее ограниченном рамками формата уме не укладывалась вероятность того, что двое людей одного пола могут создать семью. В сущности, она была не одинока в этих мыслях. Очень многие люди, считая себя большинством стараются подогнать под это правило всех остальных, а отклонения записать в болезни или объявить извращением. В этом плане Багрицкая была истинным порождением такого позорного явления как коллективизм. Этого порочного яда, который уравнивает всех и каждого в правах и возможностях. И никто из большинства не пытается поставить себя на место меньшинства, представить себе, что в один прекрасный день мир перевернулся и все стало наоборот. Леворукие стали превалировать над праворукими