Так и прицепилось к нему это прозвище до самого конца службы.
В подробностях представив себе Лену с «однопалчанином», Эрик потерял к ней интерес и стал всячески уклоняться от дальнейших встреч. Она не настаивала, продолжая приветливо улыбаться.
«Вот же блядь! – думал Эрик. – И, главное, даже слухов никаких. Молодец, конечно!
В армии Эрику пришлось неоднократно прикоснуться к теме вечного упокоения. Помимо основных воинских задач, отделение охраны выполняло еще одну, не совсем обычную. Вместе с музыкантами они «провожали жмура». Военный гарнизон располагался здесь давно. Он не только обзавелся обширным жилым комплексом, но и поглотил пару окрестных населенных пунктов. Оружие, способное уничтожить полмира за несколько секунд, стало оплотом стратегической безопасности Империи. Центр управления этим страшным арсеналом постоянно увеличивался, население его росло. В последние годы старшие офицеры стали получать квартиры в соседнем городке, а высшее командование и вовсе ездило на службу из столицы. Но те, кто стоял у истоков создания этого рода войск много десятилетий назад, давно ушли в отставку и остались жить здесь. Время берет свое, старики уходят. Ко времени службы Эрика поколение ветеранов стратегических войск редело с катастрофической скоростью. Похороны проводились почти каждую неделю. Все эти, безусловно, заслуженные люди имели право быть похороненными с высшими воинскими почестями: оркестром и залпом над могилой. Бремя воздания этих почестей и лежало на роте «Д». Если бы все ограничивалось холостым залпом (и желательно летом!), для отделения охраны любые похороны были бы праздником – траурным, окрашенным в красно-черное, с неизбежной нотой печали, но праздником. Таким он, собственно, и являлся для музыкантов, ибо сердобольные женщины из числа родственников и знакомых покойного в сентиментальном порыве одаривали оказавшихся рядом, весьма несчастных на вид солдатиков всем, чем могли. Эмоции выплескивались в виде самой разнообразной снеди, сладостей и предметов быта, оказавшихся под рукой. Однажды какая-то бабуля даже незаметно сунула Эрику за пазуху бутыль самогона, прошептав: «На помин души». Главная трагедия для бойцов охраны заключалась в том, что в штате местного военного кладбища не было копателей, а похоронного бизнеса тогда просто не существовало. Предполагалось, что копать будут солдаты из гарнизона. Но зачем решать вопрос с откомандированием для похорон «каких-нибудь» солдат, когда четыре здоровых лба все равно приедут давать залп! И охрана, переодевшись в заботливо привезенное с собой рванье, копала могилы. В летнюю жару, в слякоть межсезонья и в лютый мороз зимой. Иногда приходилось жечь костры, чтобы хоть как-то продолбить мерзлый грунт. В холодное время года – не обязательно зимой, так как осенняя промозглость и чавкающая грязь, которая не берется, а жижей стекает с лопаты, могут быть тяжелей мороза, – Эрик все делал автоматически, отключив сознание и органы чувств. Даже потом, закончив копать и переодевшись в парадную форму, он находился в