обсудить что-то ещё? – спросила она.
– Нет.
– Ладно, тогда мне надо работать.
– Давай, увидимся позже.
Я отключился.
Одевшись, я вышел в коридор и направился к каюте профессора. С каждым днем он всё глубже и глубже уходил в себя, и это грозило весьма тяжёлыми последствиями для его психики. Нужно было с ним поговорить, поддержать его как-то. Но вот как это сделать? Признаться, я никогда не был силён по части подобных разговоров. Что сказать человеку, находящемуся в депрессии? Разве могут вообще слова в таком случае кому-то помочь? Когда мне было пятнадцать, умерла моя мама. Я очень сильно переживал это, помню, в день похорон ко мне подходили родные и близкие, и каждый считал своим долгом сказать что-то, как-то меня поддержать. Я, конечно, вежливо кивал им, благодарил, хотя на самом деле их слова не вызывали во мне ничего, кроме раздражения. Всё, чего мне хотелось в тот день, это чтобы моя мама была жива, и их соболезнования никак не могли помочь мне в этом. Все эти слова были совершенно бесполезны! С тех пор я старался избегать выражать свое сочувствие кому-либо. Мне всегда казалось, что лучше дать человеку самому пережить свое горе, нежели лезть к нему с глупыми, бесполезными словами.
Однако в случае с Андерсоном я должен был что-то предпринять. Его психическое состояние не могло не вызывать беспокойства, особенно в свете того, что мы находились в полной изоляции в полутора миллиардах километров от дома. Хуже всего было то, что Уилл не являлся рядовым участником нашей экспедиции – от его поведения и его решений зависело слишком многое, и если этот человек потеряет контроль над собой, то кто знает, во что для всех нас это может вылиться?
Подойдя к двери его каюты, я тихонько постучался.
– Уилл, вы у себя? – Ответа не было.
Дёрнув ручку, я убедился, что дверь заперта. Открыть её у меня не было возможности, для этого нужен был особый, командирский ключ, который мне по рангу иметь было не положено.
Я достал планшет и попытался вызвать Андерсона по голосовой связи, однако он не отвечал. Выругавшись, я снова позвонил Даше.
– Да, Федь, – ответила она.
– Слушай, я тут торчу у каюты Уилла, и было бы здорово попасть внутрь. Я звонил ему, но он не берёт трубку, так что я подумал, может быть, ты откроешь для меня дверь?
– Считаешь, он там заперся у себя? – спросила она.
– Не знаю, – честно признался я. – Корабль большой, боюсь, он может быть вообще где угодно.
– Ну… так, может, ты поищешь его, прежде чем ломиться к нему в комнату?
– Для начала я всё-таки хотел бы заглянуть к нему в каюту. Даже если его там нет, возможно, её осмотр позволит нам понять, что именно сейчас происходит у него в голове.
– Хорошо, сейчас буду. – Она отключилась.
Через пару минут я увидел, как из зева радиального перехода показалась парочка знакомых изящных ножек. Спустившись вниз, Даша подошла ко мне, спросила:
– Уверен, что нам стоит это делать?
– Да, открывай.
Девушка сняла с шеи карту и поднесла её к считывателю.