спокойным ветерком.
Колесников поглядев в окно, вздохнул и продолжил прерванный, было, разговор с другом:
– Дом можно купить и продать. Автомобиль рано или поздно заменить, а вот близкого человека заменить нельзя, никогда нельзя!
Роман Григорьевич согласно кивнул и взглянул вверх. Под потолком висела синяя люстра. Ее неправдоподобный свет смешивался с мягким светом настенных цветных бра. Пол был укрыт, синим ковром.
Из кухни доносился запах жареной картошки с луком.
– Вера старается! – мечтательно улыбнулся Анатолий Сергеевич.
– Вся жизнь впереди! – закивал Роман Григорьевич.
– А что она видела? – спросил Анатолий Сергеевич.
– Ты о чем?
Колесников принялся перечислять, не позабыв упомянуть школу для тупых детей, выживание в девяностые годы и пьяницу-мужа с погибшим внуком, Сережей.
О Сереже ему хотелось поговорить с другом отдельно, но тут в комнату вошла Вера и пригласила друзей к столу, на кухню.
– А как твои призраки?
– Вижу! – равнодушно обронил Анатолий Сергеевич.
– Ну и? – отправляя кусочек жареной картошки в рот, спросил Роман Григорьевич.
– Никак! – пожал плечами Колесников. – Что я им? Они, в основном, ходят за своими родственниками.
– Бледные и мрачные?
– Всякие, – пожал плечами профессор, не рассказывая о присутствующей тут же, жене друга, легкими пальчиками касающейся седой шевелюры мужа, – честно говоря, на первых порах я опасался, что сошел с ума, и как хорошо было, меня тогда никто не понимал!
– Ты пускал пузыри! – вспомнил Роман Григорьевич. – И я, каждый раз навещая тебя, не мог подойти к твоей кровати, оставался у двери.
– Почему?
– Прощался с тобой! Всегда думал, ты не доживешь до завтрашнего дня!
– Еще неизвестно, кто из нас откинется первым, – заметил Анатолий Сергеевич.
– Но? – вскинулся Роман Григорьевич.
– Да, да, стабильности пока нет!
– И?
– Надо воспользоваться отпущенным мне временем!
– Горы? – предположил Роман Григорьевич.
– Кавказ, – убежденно заявил Анатолий Сергеевич.
– Вера! – одновременно воскликнули оба друга.
– Конечно, я бы съездила, – немедленно отозвалась Вера, – жаль только, папа вырос и опять стал взрослым.
– Нет-нет, моя дорогая, – мягко возразил Анатолий Сергеевич, – на самом деле я сейчас всего лет на десять старше своего внука. Теперь мне почти сорок лет.
– Вот это, да! – воскликнула почти шестидесятилетняя Вера и с энтузиазмом принялась ухаживать за отцом, подкладывая ему новые кусочки жареной картошки.
Роман Григорьевич рассмеялся:
– А я по возрасту и внешнему виду, стало быть, глава вашей семьи!
– Мы не против! – заметил Анатолий Сергеевич, вскакивая и хватая Веру за руки.
Они оба заплясали по кухне, а Роман Григорьевич к ним присоединился.
13 (Последняя.