в давно уставшем кресле, пытаюсь рассортировать в голове имеющуюся информацию. Но как её ни перетасовывай, ясности не прибавляется. Пилоты выведены из строя. Но все причастные лишь разводят недоуменно руками да безвольно пожимают плечами. Проклятье! Исса бы им тут всем показал Кузькину мать…
– Вы чего это, мать вашу?! – орёт Исса.
Его выводит из себя наша нерасторопность. Учебные бои в виртуальной реальности уже порядком всем надоели, но до реальных машин нам ещё как до Юпитера пешком.
– Ну, что ты орёшь, Исса, – рассудительно спрашивает Лом. – Это же искусственный интеллект, и нам тяжко с ним бодаться. Вот подключат когда к нашим истребителям, тогда и покажем…
– Ну, чего ты кому покажешь? – едко смеётся Исса. – Если даже в вирте подставился под динамический удар? Ди-на-ми-ческий! Вы же как сонные мухи.
Лом только виновато разводит руками. И его расстроенная физиономия вызывает чувство жалости к этому битюгу.
– Конечно, тебе легко говорить. – Я встаю на защиту Лома. – У тебя, вон, реакция как у…
И замолкаю, пытаясь подобрать удачное сравнение.
– Да, ладно вам. После драки кулаками махать, – пытается всех примерить Ван. – Время есть, ещё освоимся.
Исса не зря наш комэск – он единственный воспитывался в интернате от Министерства обороны. Будь моя воля, я бы все интернаты подчинил военным, и не было бы тогда этого раздрая, когда в некоторых не то что жить, а даже временно пребывать невозможно. И пример Лома в этом очень даже показателен. Тот до сих пор с отвращением вспоминает своё детство. Не зря же он у нас закалённый уличный боец. То ещё, воспитаннице… Трудностями. А среди везунчиков у нас вместе с комэском Ганс – он жил в интернате при каком-то Университете и потому вырос таким умным. Но что его понесло в военное училище, когда прямая дорога лежала в учёные мужи, он никому не рассказывал. Лом подозревает, что это неразделённая любовь. Но, на то он и Лом, чтобы всякую чушь себе придумывать. В интернате ему пришлось оттачивать навыки выживания, а не интеллект.
– И нечего здесь загадывать на будущие «достижения». Мы живём здесь и сейчас, а что будет в будущем… – Исса на миг замолкает, словно зрит в неведомую даль, и неожиданно заканчивает, – И долго ли будет, это будущее.
– Ну, вот. Опять завёл свою шарманку, – ухмыляется полный здорового оптимизма Ганс. – Это тебе ваши «вояки» вдолбили в голову: «Тяжело в учении – легко в бою», «Не можешь – поможем, не знаешь – научим, не хочешь – заставим»…
– И что? – Вскидывается Исса в защиту своего «болота». – А тебя чему обучили твои «очкарики»?
– Меня? – Ганс не ведётся на агрессию комэска, – Например, решению трёхмерного уравнения Навье-Стокса.
И тут мы все оказываемся в зоне активной турбулентности… В том числе и Исса. Затевать какие-то споры с Гансом, также бесперспективно, как и соревноваться с комэском в виртуальных боях. Даже в раскладе четверо против одного… Это я, кстати, про обоих.
– Никогда не разводите руками и не пожимайте