И вот представьте себе: я иду по платформе к своему вагону, и тут мне издали почтительно кланяются одетые в желтое монахи – явно из свиты Далай-ламы. Сам Далай-лама уже прошел в вагон, а они задержались, чтобы приветствовать меня.
– Именно вас?
– Да, я сначала тоже подумал, что, быть может, кого-то еще, и даже обернулся, чтобы не ошибиться и не принять себя за другого. Ведь часто бывает, что вы отвечаете на приветствие, адресованное кому-то позади вас, за вашей спиной, и это выглядит очень смешно. Но нет, сзади никого не было, и они приветствовали именно меня. Приветствовали, кланялись мне и улыбались. Тогда я с почтением, но и не без некоторого удивления подошел к ним. Вернее, они не позволили мне пройти лишние два метра и сами устремились мне навстречу. Они заверили меня, что Далай-лама передает мне дружеский привет и самые горячие поздравления. Я спросил, с чем он меня поздравляет. Про себя же подумал, что в моем случае уместнее были бы соболезнования по причине постигшей меня утраты. Но, словно прочитав мои мысли, они ответили: «Какие тут могут быть соболезнования! Поздравляет же с тем, разумеется, что ваш сын удостоен великой милости Бхагавана, то есть Будды. Он ушел в паринирвану – вечную нирвану, воплощающую уровень просветленного сознания, не поддающийся словесному выражению, почему о паринирване и подобает молчать, как мы молчим о высших откровениях духа».
– Так ваш сын не умер?
– По их словам, именно ушел и тем самым доказал, что он великий Бодхисаттва и Благородная личность – Арья пудгала. Небесная Сангха, община таких личностей, для буддиста – истинное прибежище, такое же, как учение Будды и сам Будда. Они сказали, что, согласно их священным книгам, мой сын должен был появиться в определенное время. И не где-нибудь, а в России. Такова воля Ади-Будды – Изначального Будды, посылающего в этот мир прочих будд, коих насчитывается великое множество. Можете себе вообразить, как я был потрясен. Я всего лишь университетский преподаватель – препод, как величают нас студенты. Я талдычу с кафедры о просветлении, о нирване, об измененном сознании, но сам никогда ничего подобного не испытывал. Пытался некоторое время читать мантру, одну из священных формул Алмазной колесницы: «Ом мани падме хум» – «О жемчужина, сияющая в цветке лотоса», и чуть было не довел себя до белой горячки. У меня кружилась голова и дрожали руки. Слава богу, хватило здравого смысла бросить это дело.
– А что же ваш сын?
– Я знал, что мой сын исповедует буддизм. Иногда даже слышал, что он у себя за дверью крутит молитвенный барабан, подаренный ему кем-то побывавшим в Непале, и повторяет: «Ом мани…» и так далее, но я не придавал этому особого значения. Так же, как и его признанию, что он считает своим девизом и главным содержанием собственной жизни сострадание всем страждущим. Что ж, прекрасно, благородно. К этому можно добавить и клятву бодхисаттвы, которую он постоянно повторял. Ну и пусть себе повторяет, думал я, вреда от этого не будет. Ведь это не мешает ему успевать по службе – он числился в каком-то статистическом бюро – и поддерживать идеальный порядок дома. Но я не мог и представить, что он достиг таких высот как