Ж.: Как Господь повелит.
А. Д.: Каких жанров не хватает, каких слишком много?
М. Ж.: Не хватает личного свидетельства. Слишком много интервью. Это плохо, потому что интервьюер моделирует опрашиваемого по своему образу и подобию. Не всякий может устоять.
Опубликовано: Православие и мир [Электронный ресурс]. – http://www.pravmir.ru/marina-zhurniskaya-bez-moskovskoj-rugani/. 4 октября 2013 г.
Вот мы такие…
Отцовская семья жила на Южном Урале, в предгорьях. Насколько можно проследить, родом они были из Сибири и после отмены крепостного права подались потихоньку на запад со скоростью один переезд на поколение. А близ горы Магнитной их и застала советская власть.
Папа был первым грамотным в семье и к моменту раскулачивания давно работал в городе. А тут ему и говорят: «В Селивановке (это где родительский дом был) раскулачивают, и твоих уже увели за проволоку». А делалось просто: кусок степи огораживали, оставляя проход, у прохода стоял красноармеец, а комбед ходил по домам, растаскивая что у кого приглянулось, а владельцев растасканного – за проволоку в ожидании транспорта. Ни еды, ни питья. Из папиной семьи там оказались родители и младший брат с сыном и беременной женой.
Папа спрыгнул с коня у входа за проволоку и пошел внутрь. Красноармеец говорит: «нельзя», а папа ответил «можно». Вошел, нашел своих и тактически правильно выстроил цепь: взял за руки родителей, брату велел держаться за отца, а невестке – за мать. А малыш, естественно, за мамкину юбку ухватился. И пошли такой вот развернутой цепью. Красноармеец снова сказал «нельзя», а папа снова ответил «можно». Вышли, привел он их в их двор и громко сказал: «Живите, и никто вас не тронет».
Потом вернулся за лошадью и уехал. И никто не тронул. Очень тяжелый характер. И я в него.
Опубликовано: Православие и мир [Электронный ресурс]. – http://www.pravmir.ru/vot-my-takie/. 31 октября 2012 г.
О жизни и смерти
Неотвратимая трагичность бытия
Наверняка найдется кто-нибудь, кто с негодованием воскликнет: «Ну разве это христианская точка зрения! Мы хорошо знаем, что за смертью следует воскресение, так что ничего страшного, да и к тому же трагедия – это вообще из театра и тем самым недостойно христиан».
Однако опыт человечества, в том числе и человечества, просвещенного светом Евангелия, в том числе и ныне живущих нас и наших ближних, показывает, что смерть – это очень серьезно и страшно. И смертные муки – это всерьез; это боль, которую нельзя вынести, оставшись в живых. И трудно душе расстаться с телом. И страшно впасть в руки Бога живаго (Евр. 10, 31), о чем еще необходимо будет сказать. Пожалуй, христианину, лишенному твердой веры и упования (увы, это нередко бывает), умирать труднее, чем атеисту, придерживающемуся своих воззрений. Правда, что мы знаем о последних минутах и даже секундах человеческой жизни?
Те, кому выпало присутствовать при исходе души из тела, знают, что некая тайна скрывает сам момент перехода – да так, что и гадательно об этом рассуждать не следует.
Мы ведь недаром молимся о «христианской кончине, безболезненной, непостыдной, мирной», и недаром отмечаем,