лет больше, чем ваш папенька.
– На портретах она ещё ничего.
– На портретах ей безбожно льстят. Говорят, вживую она страшнее раза в полтора, да и по характеру – сущая Горгона. Ни один их тех, кого подозревали её любовниками, долго не жил.
– Весьма романтично платить за любовь кровью. Если юная Ардэн хотя бы в половину так хороша, как была её мать в свои лучшие годы, то я готов простить брата. Может, у него в венах плещется не только уксус?
– Вы помните леди Ардэн?
– Только разговоры о ней. Но даже мой отец в своё время отдал дань её красоте. Значит, она того стоила.
– Думаете, ваш отец примет новую невесту? Или станет настаивать на расторжении брака?
– Если бы он мог, то не орал бы вчера, как потерпевший. Любо-дорого было слышать! Жаль, тебя там не было.
Молодой человек вновь весело засмеялся:
– Лицо братца нужно было видеть! Его рожа сделалась даже более постной, чем обычно. Оно и понятно. Братик не привык к нагоняям. Он же всегда радость семьи! Но и папеньку понять можно. Наш царь-государь не одну пару-тройку месяцев плёл интриги, вел тайную переписку, умасливал и послов, выживал из дворца ведьму Ривейра. Вот-вот сложная головоломка должна была сложиться, и тут – опа! И всё – к дьяволу на рога! Но знаешь? Мни никого из них не жаль. Разве что маленькую северяночку?
– А ты не думаешь, что Ионэр нарочно всё так провернул с этой женитьбой? Твоему отцу назло? В отместку за сбежавшую любовницу?
– Да кто ж его знает? Братец – тот ещё навозный жучара. Что там у него на уме – поди, разбери! В любом случае, для него побег Виринеи мало что меняет. Он в любом случае не у дел, то есть – не у трона. Во Фьоре милому младшему братику ловить нечего.
– Думаете, война всё-таки будет?
– Конечно! Никак иначе. Берхоймы мутили воду с куда меньшими козырями, а тут – такой шанс! Забавно, что папенька готов опять во всём винить меня. По его мнению, оказывай я кузине больше знаков внимания, она бы не сбежала и радостно помчалась бы со мной к алтарю.
– Не хочу вызвать ваш гнев, принц, но, возможно, ваш отец прав? Принцесса – прелестная девушка. Разве трудно было быть с ней любезным?
– Ты не хуже меня знаешь, что это нелегко, – голос человека-невидимки зазвучал резко и холодно. В нём зазвучали уже знакомые Снежане металлические нотки.
– Ваше высочество, вы готовы любезничать со всеми дамами в королевстве. Что трудного в том, чтобы быть милым с той единственной, союз с которой мог сделать вас королём?
Повисла продолжительная пауза.
– Я понимаю, куда ты клонишь, Ксавье. Но не слишком ли многого ты на себя берёшь? Ты когда-нибудь пробовал лгать тому, кто знает тебя с детства? Тому, кого, на самом деле, ты хотел бы обмануть в последнюю очередь?.. Дьявол и все его шлюхи! Я, по-своему, даже люблю Виринею. И не существуй в этом уравнении Джастера, может быть, мы бы и могли договориться.
– Лорд Берхойм жаждет трона, а не девушки.
– И как ты предлагаешь это ей объяснить? Да и – дьявол! – откуда мы знаем, чего там на самом деле хочет