конечно, мечтала о высокооплачиваемой работе, и желательно сразу после защиты диплома. Денег у нас с мамой было не так уж много, чтобы позволить себе отдых. Однако то, что придется работать няней в доме Константина Демоновича Арбенина…
Мозг отказывался усваивать такую новость.
После собеседования я два часа гуляла по городу, продумывая отказ. Один раз даже набрала сообщение секретарше Арбенина: «Прошу простить, не смогу работать у вас». Но, так и не отправив, стерла.
Мама известие о работе восприняла как само собой разумеющееся.
– Ты у меня такая умница, отличница. Естественно, он не мог тебе отказать!
То, что за две минуты молчания определить уровень моего интеллекта было нереально, маму не смущало. Эту часть разговора она будто бы пропустила мимо ушей. И тут же принялась звонить Нате – делиться радостной новостью.
– А если я не хочу на него работать?
Сразу вспомнились синие глаза, мощный подбородок и ямочки. Будь они неладны!
– Как это не хочешь? – удивилась мама. – А сестре кто поможет? Ты же знаешь, какая у нее ситуация.
– Мам…
Я не испытывала восторга от господина Люциферовича, но и Нате полностью доверять не могла. Слишком много лет она не вспоминала о нас. Жила своей жизнью. Без поздравлений, звонков, без цветов на могиле отца.
– Вдруг этот нелюдь и правда детей заберет? – Всплеснув руками, мама присела ко мне на диван. – Это ведь и наши малыши! Твои племянники!
– …которых я ни разу не видела.
– Ну так вот увидишь! Хоть ты… – Всхлипнув, мама пустила слезу.
– Я им даже признаться не смогу. – Совсем растерялась. – Арбенин сразу меня уволит. А как поступит с Натой, даже гадать не хочется.
– И не говори. Не нужно рисковать. Когда достанешь бумаги из сейфа, мы сами детей заберем. Нечего им расти с этим ужасным человеком. Только детство портить!
– А если у меня ничего не получится? – Язык не повернулся признаться, что и под дулом пистолета не полезу ни в какой сейф. Ни ради племянников. Ни ради сводной сестры.
Неправильно это было! Гадко. Да и вряд ли у Наты хватило знаний понять, что там за бумаги и какую опасность они представляют для бывшего мужа.
– Хотя бы попробуй. – Мама сложила ладони в молитвенном жесте. – Я как вспомню нашу Наточку, когда ваш папа привел ее в эту квартиру… Такую маленькую девочку. Одинокую, брошенную… До сих пор сердце от жалости разрывается.
Если на прежние мамины слова мне было что ответить, сейчас осталось лишь кивать. Это был бронебойный аргумент.
Ната осталась без матери в пять. Наш отец не торопился забирать ее у бабушки. Он как раз познакомился с моей мамой и спешно устраивал себе новую семью. Только когда спустя еще два года умерла и бабушка, пришлось вспомнить о ребенке.
Меня тогда и в проекте не было. У родителей шел тот самый период «жизни для себя». Но мама часто рассказывала о встрече с Натой. И о своем чувстве вины из-за того, что девочка два года жила без отца.
Словно это был ее ребенок, ее горе и ее ответственность.
После