А проститутку было бы не жалко?
Гордеев подумал и сказал:
– Тоже жалко.
– То-то же. Как она туда попала, выяснил?
– Обычно попала, пришла на кастинг, когда им понадобились новые танцовщицы. Александр Борисович, вы ее совсем не помните?
– Я ее помню, – после паузы сказал Турецкий.
– То есть как?! – поразился Гордеев. – Я так понял, что это чистейшей воды подстава, но как же в таком случае...
– Подстава и есть. Но – виртуозная. Точнее – изящная.
– Почему же это – изящная? – спросил несколько задетый за живое Гордеев. Он-то ведь уже классифицировал эту невеселую историю именно как подставу, грамотную и качественно сработанную, но и только. Значит, он, адвокат, чего-то здесь не понимает, не учитывает?
Турецкий снова закурил сигарету и стал пускать дым колечками, но взгляд у него был напряженный, словно он находился в суде под присягой и обдумывал ответ, который мог стоить ему... стоить чего?
Гордеев терпеливо ждал, он знал, что, повторяя вопрос, не получит большего: Турецкий решал какую-то свою внутреннюю дилемму, и ничто не могло изменить его внутреннего течения времени. Наконец Александр Борисович соизволил открыть рот:
– Потому что эту девчонку клеил человек, с которым я там встречался.
– Как?! Эту самую стриптизершу, которую нашли в вашей машине?! Застреленной из вашего пистолета?! – Гордеев даже вспотел.
– Ну да.
– Ах вот оно что... Тогда действительно лихо, – не мог не оценить адвокат. – Александр Борисович, ведь следствие ведет ФСБ, так? – Гордеев достал из нагрудного кармана пиджака ослепительной чистоты платок и вытер лоб.
– Ну, – вопросительно глянул на него Турецкий.
– А... – Адвокат встал и прошел по тесной комнатке.
– Не томи.
– Я вот что подумал. Это ведь серьезные ребята, когда им что-то нужно, они всю душу вынут, но свое получат.
– К чему ты клонишь?
– Камеры слежения. В таком заведении, как «Распутин», их наверняка должно быть до черта.
– Ты меня за фраера, что ли, держишь? – удивился Турецкий. – В клуб мы приехали порознь, а общались в мертвой зоне, куда камеры не достают.
– Александр Борисович, – вздохнул Гордеев. – Какой-то вы сильно ершистый. Я пытаюсь нащупать нишу, в которой мы с вами можем занять устойчивую оборону, а вы мне ни черта не помогаете.
– Ничего, – сказал Турецкий. – Время все выправит.
– В каком смысле?
– В том, что все гады повылазят из своих щелей, как только их там солнышко пригреет. Или им так покажется.
– Какие гады? Что вы все загадками говорите? – разозлился Гордеев. – Те, которые вас подставили? Кого вы в последнее время раскручивали?
– Юрка, ты хочешь, чтобы я перечислил все дела, которые у меня были на тот момент в производстве? Их штук пятнадцать. Да и потом, я не имею права с тобой о них говорить.
– Но разве интуиция вам ничего не подсказывает?
– Интуиция – это у обманутых жен, – веско сказал Турецкий. – А у следователя – логика.
–