сторону. На одной из них, миниатюрной, была длинная, до пят, малиновая юбка с узорами из пайеток, которые блестели, как начищенное серебро. Вторая цыганка была выше ростом, её стройную фигуру облегало лёгкое тёмно-зелёное платье, тоже расшитое блёстками. Складки его подола сходились и расходились с каждым шагом. Волосы закрывала накидка, концы которой, скрученные в жгут, точно коса, спускались до пояса. Это придавало цыганке сходство с римлянкой. К платью у пояса был пришит за край большой квадратный кусок материи, похожий на фартук. Время от времени цыганка брала его за края и встряхивала – это делало её похожей на тореадора, который дразнит быка. Вероятно, при необходимости цыганка могла им закрыть лицо от нежелательного взгляда.
– Дай бог тебе здоровья! Тебе скоро счастье будет! Колдовство снимаем, порчу снимаем. Удача будет тебе хорошая, радоваться будешь, – затараторила цыганка.
На этот раз обычное предложение погадать Лена не проигнорировала, остановилась. И, неожиданно для себя, поинтересовалась:
– А сколько стоит?
– Что дашь, то и хорошо, милая, – ответила цыганка бодро.
Лена открыла кошелёк и вытащила первое, что нащупала пальцами. У неё появилось странное желание ничего не продумывать, а довериться случаю. Цыганка взяла тысячерублёвую банкноту и быстро спрятала в складках юбки, где оказался потайной карман. В глазах у неё промелькнула искорка удивления, которую она сразу же погасила. Она явно рассчитывала максимум на сотню, а здесь целая тысяча!
Цыганка взяла руку Лены и повернула ладонью к себе.
– Надо посмотреть, – начала цыганка.
Но неожиданно осеклась, сунула банкноту назад Лене в руки и быстро отошла.
– Это тебе гадать на будущее! – пробормотала она совершенно непонятную Лене фразу.
Глава 5. Человек с порванной губой
Через час с небольшим езды по Варшавскому шоссе от Малоярославца Виктор свернул на центральную улицу посёлка Мятлево. Под колёсами машины захрустела щебёнка, которой были засыпаны многочисленные выбоины на дороге. Лена продолжала думать о странных словах цыганки и рассеянно смотрела в окно. На обочине в запылённой траве суетились куры. На кругу перед железнодорожной станцией, откуда можно было добраться до Калуги, стоял весь в грязи и ржавчине рейсовый автобус до Медыни. Всё как всегда – и только в её жизни что-то менялось. Но что именно, Лена уловить не могла…
После Мятлева они опять выехали на дорогу шоссейного качества, но проехали всего с километр и свернули на территорию своего садового товарищества. Мимо дач по грунтовой дороге ехать пришлось крадучись, чтобы рессоры машины сжимались медленно и кузов не задевал за края глубоких колдобин. Часть участков до сих пор ещё не была освоена, и они продолжали зарастать берёзовой рощей. Наконец, из-за деревьев показалась дача.
Полина сидела в открытой беседке