классический текст вставками собственного сочинения, разной степени пристойности.
– Ох, после праздника порой
Лежать нам на земле сырой.
Но то не именины – муть,
Коль после спьяну не заснуть.
И уж не я, а будет он
Петь песню ту —
«Вечерний звон»!
Пиарщики показали несколько юмористических сценок на тему «общение с капризным заказчиком», и удостоились громких аплодисментов самого Кацмана. Иваныч кривился и бурчал под нос:
– Работать надо лучше! – но, глядя на гендира, тоже хлопал.
Клава, выйдя в образе тургеневской барышни, спела душещипательный роман, а потом – на бис – хвалебную песнь в честь Кацмана, переделанную из популярного эстрадного хита. Модест Исаакович, умилившись и развеселившись (да и уже порядком набравшись…) выплыл из-за стола, приобнял Клаву и сказал ответную речь, дав понять, что благосостояние фирмы чуть ли не на сто процентов зависит от умения прекрасного финдиректора нужным образом сводить баланс и сдавать налоговую отчетность…
Клава стояла пунцовая, скромно опустив глаза, но по ее улыбке было понятно, что похвалы себе она считает вполне заслуженно, и вообще они с Модестом Исааковичем довольны друг другом настолько, насколько возможно.
– Кому-то сегодня дадут, – шепнула Ира на ухо Жене, но Женя смогла ответить лишь нервозной улыбкой: судя по настроению коллег и общей атмосфере праздника, все были настроены дать всем, и никто не хотел уйти обиженным. За пасторальный Плёс с его игрушечными домиками и малиновыми звонами было как-то даже обидно: для эротической оргии на природе под видом корпоратива можно было выбрать более отвязную и светскую локацию…
Еврейский танец, завершавший концерт и открывавший общую дискотеку, тоже имел невероятный успех. На вкус Жени, танцевали они с девчонками кто во что горазд, в полном рассинхроне, и не слишком точно выполняли движения, одна из бухгалтерш и в музыку не всегда попадала… но технические огрехи зрителей не волновали. Главное, что ноги танцовщиц были стройными, юбки красиво развевались, глаза блестели, щеки горели. Кацман восторженно бил в ладоши, остальные не отставали. Пилипенко стал выбираться из-за стола раньше, чем отзвучали последние ноты «Хава Нагилы», и Женя поняла, что пора бежать…
К счастью, необходимость умыться и переодеться после выступления выглядела более чем уважительной причиной, чтобы на время исчезнуть из банкетного зала. А потом можно еще что-нибудь придумать, вот только сидеть в номере не вариант: ведь Пилипенко, не дождавшись возвращения пассии, первым делом пойдет именно туда… Рассчитывать на Иру не стоило – подруга четко дала понять, что Жене самой придется разруливать проблемы с Иванычем, и для сохранения хороших отношений, не надо создавать проблемы другим, можно быть и посговорчивей.
В номере Женя быстро привела себя порядок, натянула джинсы и свитер, обулась в любимые