священного монастыря. Только совершеннолетний гражданин Китая, мог по собственному желанию подписать договор об отречении от людской мирной жизни и стать послушником шаолинского храма в качестве монаха. Старший монах Чжань Чжао опытный психолог по своему характеру и весьма рассудительный человек, сам провел легкий тест будущих монахов на родственные связи в Китае и отсутствие у них умственных и физических недостатков. И вскоре, группа из двадцати человек вошла в заветный шаолинский храм с благоговейным страхом и трепетом, но, вскоре свыкнувшись с тамошней атмосферой, стали вести себя непринужденно и свободно. Первоначальное знакомство Синь с Али Шабаном было недружелюбным, и носило даже характер враждебности, но, годы, проведенные в заточении в буквальном смысле этого слова в храме шаолинь, принесли свои плоды, и вражда, между двумя сильнейшими бойцами, переросла в крепкую дружбу. Шли годы, но они были так медленны, что порой казались шаолинским бойцам, остановившимся временем. Оттачивание боевого мастерства, вскоре, стало утрачивать для них смысл, а духовные наставления монахов, казались назойливыми и пустыми. Безвкусная и ограниченная еда, в которой отсутствовали элементарное мясо, заставляли бойцов терпеть, невыносимый голод и выживать. И только, молодой задор и сила заставляли бойцов смотреть на мир оптимистическим взглядом. Али Шабан был могучим бойцом, обладавшим страшным ударом, но, был очень медленным. А Синь был напротив изворотливым и ловким, как обезьяна. Синь научился наносить удары очень хлестко, резко передвигаясь, как дикая кошка, то прыгая, то кувыркаясь. Больше впитав в себя стиль потерянного следа, очень сложного и трудного в исполнении, он стал лучшим мастером в этой области, за все годы существования храма, побив все рекорды бывших чемпионов. Али Шабан обладатель примитивной и грубой силы, внутренне завидовал грации и артистичности исполнения приемов кун-фу Синь. Прошли годы и вот Али с Синем, вышли из ворот храма шаолиня с почетными грамотами и похвалами, что они действительно являются мастерами и монахами священного монастыря. Взяв пожитки с едой, они пошли в долгий путь, где их дороги должны были разойтись, так как Синь жил в северной части Китая, а Али восточной. Подойдя к горной речке, они разожгли огонь и, раздевшись до пояса, соорудили из своих рубашек сетку, и обвязав концы рукавов деревянными прутиками, вошли в воду до середины. Вскоре, таким нехитрым образом наловили с десяток сазанов, а после, вышли из речки и бросили их, на землю. Проткнув сазанов прутиками, они стали обжаривать их, на костре. Впервые, поев мяса за одиннадцать лет, они почувствовали умиротворение и спокойствие, и глядели на костер, который, пожирал хворост, то сильно, то медленно.
– Что ты будешь делать Синь? – спросил Али, подкладывая хворост в костер.
– Женюсь. У меня в деревне осталась моя невеста Минь, которую, мои родители засватали еще в младенчестве, – ответил