и ухожу отсюда.
Но больше Яна никто не беспокоил.
В помещение заглянула красивая стройная азиатка со злыми глазами. У нее были темные прямые волосы. Ее тонкие руки были обуты в толстые резиновые перчатки. При ней был широкий пластиковый пакет, из которого торчала рукоятка пилы по дереву.
Она стала допытываться у Яна, где здесь прослушивания.
– Здесь только кинопробы, – ответил молодой человек. Он поежился от холодных глаз девушки.
– Нет, на кинопробы я больше не хожу. Раньше ходила, но теперь бросила, – с недовольством сказал она. – Я теперь хожу только на прослушивания.
Ян с облегчением выдохнул, когда девушка удалилась прочь. Он подумал, что может тоже уйти. Однако когда лысый не вышел, а пригласили следующего претендента на роль, Ян уже заинтересовался.
«Будь что будет, – решил он, – досижу до конца. Хоть узнаю, чем все дело кончится».
Когда подошла очередь Яна, тоненькая администраторша позвала молодого человека, и тот последовал за ней.
Он оказался в кинопавильоне, за его спиной помещались декорации некого замка. Перед ним за столом сидели трое. В центре – его Ян сразу узнал, – сидел сам Силантий Зубодеров. Его круглое как блин лицо светилось здоровьем и радостью. Слева от него сидел юркий тонкокостный молодой человек, которого Зубодеров представил как продюсера фильма. Глаза продюсера фильма, – звали его Марк, – находились в постоянном движении, словно приценивались, что здесь плохо лежит. Справа от Зубодерова сидела пожилая старушка, которая работала в кино еще с позапрошлого века. Она пользовалась авторитетом, и к ее мнению все прислушивались.
Зубодеров предложил Яну не волноваться.
– Прошу вас, молодой человек, взять текст и прочитать несколько реплик на камеру.
Возле кинокамеры стоял бородатый человек в очках с толстой оправой. На его голове была клетчатая кепка. Ян и так знал, что его фамилия Шпильбрук.
Ян выполнил то, о чем его просили. А после началось обсуждение.
– А сколько вы хотите получить за работу? – спросил Марк.
– По расценкам, – ответил Ян.
– Ну-у, – скривился продюсер. – Уже за то, что вы участвуете в этом фильме, вам нужно заплатить нам. Это большая честь.
Зубодеров прервал его.
– Хватит требовать деньги с наших актеров, – сказал Зубодеров, – парень дельно играет. Чувствуется образование.
– Я еще студент, – скромно заметил Ян.
– Ничего, все впереди, – ответил Зубодеров и поинтересовался мнением древней старушки.
Та разразилась пространственной речью, постепенно переводя ее в проповедь об эстетических основах кинематографа. При этом периодически она на разный лад склоняла и спрягала слово «харизма»:
– Его харизма находится в состоянии зародыша. Она младенец, который должен проснуться и воспарить над всем миром. Пролить свет на наши харизмы. Чтобы быть более харизматическим. Игра актера – это вам не харизмой помахать.
Зубодеров слушал с удовольствием, а Марк откровенно