шевели, – бурчу, почти волоча его по залу.
– Уверен, злобненькие тебе нравятся, – говорит он, остановив меня посреди клуба. – Мне нужно поссать.
Вечность жду его возле уборной, и мы наконец добираемся до выхода, возле которого теперь пусто – время позднее, да и быстро холодает.
– Где машина?
– Я позвонил водителю, пока отливал. Он рядом.
Престон прислоняется к зданию и закрывает глаза.
– Не нужно было пить последний стакан. На воздухе получше. Через минуту приду в себя. Мне просто нужно второе дыхание. Ночь только началась, Кинг.
– С тебя хватит.
– А ведь так и есть. – Он медленно открывает глаза, но в голосе не слышно веселье. – Во многих отношениях.
– О чем ты?
– Даже притом, что мои родители лежат в могиле, от меня все чего-то ждут. Семья, в которой все добились успеха упорным трудом, рассчитывают, что, вернувшись домой, я оправдаю их надежды. Как только сойду с самолета, они до конца жизни будут следить за каждым моим шагом. – Престон вздыхает, и на фоне сияющей неоновой подсветки клуба вижу, как из его рта вырывается пар. – Для тебя это был просто пятничный вечер, а для меня… ну, это моя последняя гулянка.
– Ты еще поступишь в колледж.
– Нет. – Престон кивает в сторону клуба. – Не в обиду работающим дамам, но меня не интересуют стриптизерши. Я просто хотел вычеркнуть этот пункт из списка, чтобы сказать, что познал его на своем опыте. В моем будущем нет места стриптиз-клубам. Черт, да в моем будущем вообще нет ни черта веселого.
– А что есть в твоем будущем?
– Скука. До хрена скуки, а потом снова скука. Знаю, проблемы богатеньких мальчишек. – Он обхватывает рукой затылок. Танцовщица хорошенько взлохматила его уложенные каштановые локоны. – Деньги принадлежат мне, но за это приходится платить. Я должен достичь большего, а не быть обычным избалованным миллионером. Хочешь, расскажу, что хуже всего? Меня не привлекает мое будущее. И побрякушки эти не нужны.
– Вынужден сказать, что ты бредишь.
– Нет, тут другое. Скажу честно, друг, меня не интересовала и половина той фигни, которой мы занимались в этом семестре.
Я посмеиваюсь.
– Меня тоже.
Престон усмехается.
– Я так и думал. И, признаюсь, мне это понравилось. Думаю, проблема заключается в том, что я просто хочу свободу выбора. Ты понимаешь, о чем я?
Мне не дают возможности ответить, поскольку в следующую минуту Престона прижимают к кирпичной стене. Вытаращив глаза, он смотрит на внезапно появившегося между нами мужчину.
– Vide tes poches. Maintenant[38].
Я его не заметил. Совсем. Он был фоновой помехой, пешеходом посреди оживленной парижской улицы. Я вообще не задумывался о приближающемся к нам мужчине, поскольку был полностью погружен в наш разговор. Похоже, Престон так же удивлен, однако мужчина смотрит на нас, достает нож и бросается с ним на меня. Отпрыгнув на край тротуара, едва успеваю увернуться.
Удовлетворившись тем, что ему ничто не мешает, мужчина хватает Престона за воротник и прижимает к его горлу кончик лезвия. Я примерно в трех метрах от них и понимаю, что Престон