врезался автомобиль, следовавший в противоположном направлении, и тема переименований была забыта.
– О господи! – воскликнул Диншавджи, когда мужчина перелетел через руль своего мотороллера и приземлился рядом с тротуаром неподалеку от них. Струйка крови текла у него изо рта. Пешеходы и хозяева ближних магазинов бросились ему на помощь. Диншавджи тоже хотел подбежать, но Густад не мог сдвинуться с места. Головокружение и тошнота нахлынули на него, и он ухватился за руку Диншавджи.
Тем временем машина скрылась из виду. Люди спрашивали друг у друга, не запомнил ли кто ее нóмера. От участка с круговым движением подошел полицейский, чтобы принять необходимые меры.
– Еще шесть дюймов, – сказал Диншавджи, – и у него череп раскололся бы как кокосовый орех. Счастье, что он приземлился в сточном желобе. Что с тобой, Густад? Почему ты так побледнел?
Густад отпрянул и прикрыл рот ладонью – все внутренности у него словно подступили к горлу. Диншавджи быстро поставил диагноз:
– Так-так. Проблема в том, что ты ничего не ел, – пожурил он его. – Вид крови на пустой желудок – это плохо. Вот почему солдат перед боем всегда хорошо кормят. – Он решительно повел друга к ресторану на углу.
Внутри было прохладней. Они выбрали столик под вентилятором, Густад вытер холодную испарину со лба.
– Лучше? – спросил Диншавджи. Густад кивнул.
Столы были накрыты стеклом, под которым лежало меню, умещавшееся на одной странице. Стекло было мутным и покрытым пятнами, но увеличивало текст. Густад положил на стол обнаженные предплечья, наслаждаясь прохладой столешницы. Жужжание медленно вращавшегося под потолком вентилятора успокаивало. Сквознячок нес из кухни к выходу пикантные запахи. На стене за кассой висело написанное от руки объявление: «Плевать и играть в сатту[104] запрещено». Другой плакат гласил: «Уповай на Бога – и тарелка риса тебе обеспечена».
– Вот было бы забавно привести сюда, на второй этаж, Лори Кутино, – сказал Диншавджи, указывая на антресольный зал с отдельными кабинетами, где работал кондиционер. – Деньги были бы потрачены не зря. – Подошел официант с мокрой тряпкой в одной руке и двумя стаканами воды в другой. Он держал их за ободки так, что пальцы окунались в воду. Они убрали руки со стола, чтобы дать ему бегло протереть поверхность. Над столом поплыл неприятный запах чего-то кислого и затхлого. Диншавджи сделал заказ.
– Тарелку самосов с бараниной. Соус чатни. И два нескафе. – Он поднес к губам стакан, но отпечатки пальцев официанта на ободе напомнили ему о том, кáк стаканы были принесены, и он, не отпив ни глотка, поставил стакан обратно. – Мы столько лет знакомы, Густад, а я и не знал, что тебя мутит от вида крови.
– Не говори глупостей, кровь здесь ни при чем. – Что-то в его голосе заставило Диншавджи понять, что шутки сейчас неуместны. – Просто это был своего рода шок. Я знаю того человека на мотороллере. Он помог мне, когда я вывалился из автобуса. Помнишь тот несчастный случай, что со мной приключился?
– Разумеется.