и обнаружил, что Кайра смотрит на него широко открытыми испуганными глазами. Левая рука билась у нее на коленях, как одинокая рыбина, выброшенная случайной волной на берег. Медленно, словно во сне, он потянулся вперед и осторожно взял в ладони холодное подрагивающее тельце.
– Не решайте за нее, – пробормотал Эштон, пытаясь удержать рыбину, не дать ей вывернуться и вытечь у него из пальцев. – Она вас за это возненавидит. Вы сами, вы – для себя – неужели вы хотите перестать быть?
Кайра молчала. Эштон скорее почувствовал, чем увидел, как она медленно покачала головой, глядя на свою руку в его ладонях.
– Тогда подавайтесь на Лотерею, – сказал он. – У вас хорошие шансы.
– Разве… разве вы можете мне что-то советовать? – прошептала Кайра, поднимая на него глаза, полные отчаяния и надежды.
– Нет, – Эштон разжал пальцы и осторожно выпустил спасенную рыбину в воду. – Но у нас же всего одна встреча.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Наконец Кайра взяла себя за руку и слегка улыбнулась внутрь себя.
– Я пойду, – тихо сказала она, поднимаясь. – А то ближе к вечеру там уже будет большая очередь…
После ее ухода Эштон впервые за долгое время расшторил окна и вышел на крошечный балкон, нависавший над изогнутой линией эстакады. Новые кабинеты коллег выходили окнами на залив или во внутренний дворик с синтетическими деревьями. Эштон давно хотел переехать, но никак не находил момента поговорить об этом с руководительницей – может, потому, что этот индустриальный вид был такой же частью его наследства, как и металлическая табличка на двери. Наследства, за которое он должен был отвечать.
До следующего приема оставалось больше получаса. Эштон вдохнул полной грудью, чувствуя, как вместе с влажным запахом близкого океана легкие наполняются деловитым шумом рабочего дня. Ощущение только что спасенной жизни накрыло его; он вдруг понял, почему за тридцать лет практики отец так ни разу и не поинтересовался, на какую сторону выходит окно у него в кабинете. По сравнению с этим ощущением никакой вид не имел значения.
В кармане мягко завибрировал коммуникатор. Эштон сунул руку в карман и нащупал пальцем углубление – включать голографическую связь было лень. Бодрый женский голос произнес, перекрывая шум делового квартала:
– Господин Эштон Герингер? Северо-Западная клиника Колфилд. Вы указаны как лицо, принимающее решения относительно состояния здоровья вашей супруги, Мии Дювали. Сегодня утром ее госпитализировали с головокружением и общей спутанностью сознания. Мы направляем ее на обследование в Центр Сновидений по месту жительства. Вы даете согласие на проведение обследования?..
Голос женщины потонул в нарастающем гуле. Крошечный балкон заходил ходуном, и Эштон обеими руками ухватился за перила, чтобы не упасть. Далеко внизу по изогнутой линии эстакады с запада на восток скользила серебристая капсула пневмопоезда.
Глава 6. Дрейк
Предоплаченный