и было слышно, как матери сзывают детей, как опускаются на окошках ставни. Улицы вмиг опустели. Но если ромеи старались поскорее укрыться, то оказавшиеся тут на постое русы, наоборот, спешили на улицу. Многие из них были вооружены, кое-кто и щит прихватил, и все бежали в сторону, откуда доносился шум.
Светорада понимала, что волнения ее земляков в чужом граде не приведут к добру. Горстка иноземцев – это всего лишь жалкая толика того, что они могли противопоставить вооруженным силам столицы мира. Когда она заметила, что по широкой городской стене в их сторону движется вооруженный высокими пиками отряд схолариев, то не на шутку встревожилась. Это были воины столичных отрядов, которые имели очень широкие полномочия в случае вооруженных мятежей. А мятежниками сейчас выступали как раз соотечественники княжны.
Позже Светорада уже не могла припомнить, что толкнуло ее кинуться на звуки разгоравшейся схватки. Где-то сзади отстала зовущая ее Дорофея, а Светорада уже пробиралась сквозь разбегающуюся толпу зевак туда, откуда доносился шум. И хотя здесь, в предместье, за городскими стенами, приезжие имели право носить оружие, схоларии при их многочисленности и прекрасной военной выучке могли вмиг расправиться с непокорными, осмелившимися нарушить покой столицы.
Вскоре Светорада увидела сгруппировавшихся русов… Она замерла, укрывшись под портиком какого-то дома, и смотрела, как варяги и русы стоят стеной, кричат, отбивая выпады городской стражи равдухов. Похоже, тут и впрямь не обошлось без жертв: несколько убитых русов уже лежали на открытом пространстве между возбужденными стычкой русами и преграждавшими им путь равдухами. Но и равдухи заметно испугались, хотя, в отличие от русов, все они были в броне и шлемах, с большими каплевидными щитами и направленными в сторону мятежников пиками. Однако, несмотря на вооружение, они не осмеливались нападать, выжидали. От русов исходила явная угроза: все высокие как на подбор, разъяренные несправедливостью властей, они стремились во что бы то ни стало доказать, что не позволят себя унижать. И Светорада, понимая безрассудство своих соотечественников, все же ощутила некую гордость за них.
В это время один из русских витязей вышел вперед, стал между своими и равдухами и, подняв руку, призвал к вниманию.
– Вызовите вашего хозяина, ромеи! – начал он на довольно неплохом греческом языке. – Ни нам, ни вам не нужно кровопролитие, и дело еще можно кончить миром, если эпарх Юстин явится на переговоры.
Равдухи не отвечали, смотрели из-под надвинутых на глаза шлемов.
– Да чего с ними разговаривать! – крикнул кто-то из русов. – Сомнем, как былинку, и сами до их Юстина доберемся! Как же это так, сначала торговать нам не давал, а теперь еще приказал наших братьев убивать!
Словно в подтверждение этих слов, русы двинулись на защитников столицы. Те медленно отступали, и это воодушевило русов. Светорада даже разглядела в толпе Голубу, неожиданно оживленную и веселую, видимо решившую, что после