люди, чтобы испробовать силу. И красиво, и о Тэннэн Кодзи напоминать будет.
– Я так и собирался сделать, – совершенно серьезно ответил хозяин. Потом добавил: – Извини, пожалуйста, я сейчас же вернусь, а ты пока поиграй с кошкой, – и, не дожидаясь ответа Мэйтэя, вдруг поднялся и вышел из комнаты.
Мне совершенно неожиданно поручили развлекать Мэйтэй-сэнсэя, а поэтому нельзя было сидеть с угрюмым лицом. Я приветливо заулыбался и попробовал было взобраться к гостю на колени, но тут он сказал: «Ого, и растолстел же ты, а ну», – и, бесцеремонно схватив меня за загривок, поднял вверх. «Э-э, а задние лапы-то у тебя болтаются, не ловишь ты, видно, крыс… Как, хозяюшка, ловит ваш кот крыс?» – обратился он к сидевшей в соседней комнате хозяйке. Видно, моего общества ему было недостаточно.
– Какие там крысы. Вот танцевать с дзони во рту – это он умеет, – неожиданно раскрыла хозяйка мой старый грех.
Я продолжал болтать лапами в воздухе и не знал, куда деваться от стыда. А Мэйтэй все не отпускал меня.
– По морде можно догадаться, что он танцор. Хозяюшка, а физиономия-то у вашего кота прехитрющая. Он очень похож на кошку Нэкомата, которую я видел в одной старой книжке с картинками. – Болтая всякую несусветную чушь, Мэйтэй изо всех сил старался втянуть хозяйку в разговор. Та с досадой отложила свое рукоделие и вошла в гостиную.
– Вам, наверное, очень скучно? Он скоро вернется. – Она налила в чашку свежего чая и подала Мэйтэю.
– А куда же он ушел?
– Трудно сказать. Он никогда не предупреждает, куда идет. Скорее всего, пошел к врачу.
– К Амаки-сэнсэю? Плохо же придется Амаки-сэнсэю, если ему попадется такой больной.
– Да, – коротко ответила хозяйка. Ей, видимо, не хотелось продолжать разговор на эту тему, но Мэйтэй сделал вид, что он ничего не понял, и продолжал расспрашивать:
– Как он себя чувствует в последнее время? С желудком лучше стало?
– Понятия не имею, лучше или хуже. Можно ходить к Амаки-сану каждый день, но если питаться одним вареньем, желудок никогда не наладится. – В такой сдержанной форме хозяйка излила перед Мэйтэем свое недавнее раздражение.
– Неужели он так много ест варенья? Совсем как ребенок.
– И не только варенье, сейчас он увлекается тертой редькой, говорит, первейшее лекарство от желудка…
– Да ну, – изобразил удивление Мэйтэй.
– Все началось с того, что он прочитал в газете, будто бы в тертой редьке содержится диастаза.
– Видно, решил редькой уравновесить вред, который ему наносит варенье. Здорово придумано, ха-ха-ха!.. – Жалобы хозяйки развеселили Мэйтэя.
– А недавно он даже маленького накормил…
– Вареньем?
– Да нет, тертой редькой… Представляете? Иди сюда, говорит, детка, папа даст тебе что-то вкусное. Хоть раз в жизни, думаю, приласкает ребенка, а он такую глупость сделал. А несколько дней назад взял нашу среднюю дочку да и посадил на шкаф…
– Какой же в этом смысл?
О чем бы ни зашел разговор, Мэйтэй всегда стремится докопаться