.

когда они вернулись в гостиную, он сказал:

      – Может, воспользуюсь этой вашей идеей. Напитки в «Кораблекрушении». Для прислуги, в смысле. Новый год. Возможно, фейерверк для деревенских детей.

      – Великолепная идея, – сказала она.

      – Спасибо, что вмешались, – пробормотал он. – У меня все пошло наперекосяк.

      – К вашим услугам.

      – От Уиллоуби у меня кровь вскипает.

      – Тогда лучше держать его подальше от дома, – сказала она, и исходи это заявление от кого-то еще, а не от прямолинейной Аннабель, Джаспер бы принял его за флирт. С ней же оно показалось честной оценкой ситуации. Хотя он не мог быть уверен в том, что в ее глазах не было искорки. Затем он понял, что уже какое-то время рассматривает ее лицо, пожевывая собственные усы.

      – Я жую их, когда размышляю, – сказал он, разглаживая усы.

      Аннабель взяла выскользнувший из сетки для волос локон – кончики волос секлись.

      – Черт.

      Одной рукой Джаспер все еще поправлял усы, другая внезапно почувствовала возбуждение и пустоту. Слышно было только горящие в камине бревна – их треск и вздохи да его собственное дыхание.

      Аннабель все еще держала свои волосы.

      – Всегда завидовала собакам, что они могут жевать кости.

      – Да, – ответил Джаспер. Он теперь слышал ее дыхание, как и собственное, и тишина казалась только гуще.

      – Всегда хотела кучу собак, – сказала она, смотря на него с поражающей откровенностью.

      – Очень люблю, – сказал он и почувствовал в это мгновение, что каким-то образом каждый его вздох притягивал ее ближе к нему, хоть и не мог вспомнить, чтобы кто-то из них двигался.

      Затем зашла горничная с ведерком для угля.

      – Прошу прощения, мистер Сигрейв, – сказала она. – Я думала, все ушли.

      – Не все, – сказал Джаспер, сглатывая. – Не могла бы ты принести нам чаю?

      – И пирожных, – добавила Аннабель.

      Джаспер осознал, что широко улыбается удивительной мисс Эгнью.

      – Да. Да, да. Много пирожных.

      Джаспер и Аннабель провели остаток дня у камина в гостиной. Это была тихая комната – сквозь выходящие на север окна падал холодный свет, на вересково-зеленых стенах висели картины с деревенскими пейзажами: скот в снегу, скот идет вброд через реку, скот у реки на закате. Они пили чай, ели пирожные и говорили о лошадях и собаках, собаках и лошадях. Он рассказал ей свои любимые исторические факты о регионе, и оказалось, что и у нее есть что рассказать интересного.

      Время творило удивительные вещи. В один момент Джаспер мельком взглянул на каминные часы, и на них было четыре, а когда он посмотрел на них секундой позже, уже было шесть. Затем, когда он наблюдал, как Аннабель с раскрасневшимися от жара камина щеками успешно расправляется с куском кекса, она подняла глаза и встретилась с ним взглядом, – и он чувствовал каждую проходящую секунду. Когда шумная компания Уиллоуби вернулась из паба и Аннабель встала, говоря, что должна перед ужином навестить сестру, Джаспер вдруг стал несчастен.

      Покидая комнату, Аннабель обернулась.

      – Прокатимся