ещё мне было его успокоить? – грубо отзываюсь я.
– Если ты не найдёшь его сестру, он рассвирепеет и станет опасен. Тогда его точно не успокоить.
И это тоже верно.
– Но сейчас-то он безобиден. И он явно видит нас впервые, что означает, что в озере был кто-то другой. А этот ребёнок…
– Ещё жив, но раскололся на части, – подтверждает мои подозрения тёмный заклинатель. – Одна его половина где-то живёт и дышит, другая призраком воет в ночи.
– И собрать его воедино можно лишь приведя к сестрице, которую он ищет.
– Или просто найти вторую половину пацана и соединить их насильно, – хмыкает юноша.
Выбить бы ему дурь из головы!
– Ты хочешь разбить душу окончательно?! – шиплю от злости, не крича лишь из-за спящего мальчика. – Насилием можно только разрушать, но никак не создавать что-то!
– Тёмное искусство с тобой не согласится, – Чжао Цыянь взмахивает рукой.
Полы и рукава развешанных одежд покачиваются от дуновения энергии, выпущенной не мной, юноша же невозмутимо наблюдает за реакцией на свою пакость. Мне вспоминается учитель, чьи мысли отравил порочный базар, обиталище обмана и принуждения. Мерещатся Ян Гуйцзу, чья жизнь обернулась трагедией из-за чужой жестокости, и Фэн Цзяньсюэ, покинувшая Сюэсэ Хоянь и попросившаяся ко мне в ученицы.
– Даже светлые методы, направленные в насилие, уничтожают. Я не знаю противоположного, – выдыхаю, в конце концов.
– Так почему бы мне тебе его не показать?
Задержать дыхание. Снова выдохнуть. Опустить ресницы, чтоб глаза не видели.
– Не на столь хрупком примере, – зевок прорывается вперёд окончания фразы – ладонью не прикрыть даже.
Я не помню, как засыпаю, хотя детское сопение звучит во сне, как наяву. Смешиваясь со смехом мальчика в бамбуковой шляпе, ведущим меня за руку туда, где меня ждут, где будет легче и лучше, оно звучит потусторонне. Я мечусь по постели, сбиваю накинутое одеяло и просыпаюсь, маша руками и ударяясь запястьем о край кровати. Вспотевшая, беспокойная и ни капельки не отдохнувшая.
Ни ребёнка, ни тёмного заклинателя рядом нет. Посреди комнаты стоит бочка с согретой водой, что не стынет под заклинанием, высохшие одеяния сложены на столе в аккуратную стопочку. Подозрительная заботливость!
Чжао Цыянь появляется на пороге как раз тогда, когда я, спешно собравшись, цепляю меч на пояс. Мальчишка держится за его ладонь: в свете дня выглядит совсем беспризорником, но осколок души не то чтобы реально по-настоящему отмыть или вылечить, всё же он отражает состояние лишь части от целого, лишь целое возможно привести порядок.
– Ван Лилян-а хочет кушать? – напевает Чжао Цыянь добродушно.
– Вечер скоро? – однако я его настроение не разделяю: «Сколько времени потеряла?!»
Глава 4. Бесценное сокровище
В вечернем переулке задыхаются любые шумы: крики из винных лавок, топот спешащих работяг, ругань и споры – всё достигает ушей приглушённо. Я вспрыгиваю на крышу. Ребёнок сжимает меня, сидя на спине, и только благодаря крепкой хватке я не забываю о его присутствии.
Чжао