продолжил, будто не слышал вопроса:
– Когда люди выплескивают негатив, они становятся самими собой. В конце концов, Черепанова никого не убила по-настоящему. Зато после этой вспышки она на долгое время успокоится. Вот увидишь, скоро вы ее не узнаете.
Они приблизились к следующей комнате, из которой доносились умопомрачительные, возбуждающие аппетит запахи.
– Выпей воды. – Виктор протянул Мише высокий хрустальный бокал.
Вода оказалась сладковатой на вкус, но чувство голода сразу отступило.
Овальный стол, накрытый с царственной роскошью, занимал центральное место залы. Гости жадно рыскали глазами по столу, выискивая, что бы еще съесть. Никто даже не пытался вести светскую застольную беседу. Было некогда. Деликатесы, разносолы и запеченные ягнята исчезали с невероятной скоростью и тут же сменялись новыми блюдами. Миша почти не различал гостей, все они были отвратительны в своем животном порыве. Только один толстячок показался ему забавным, потому что ел профессионально, с большой любовью, испытывая блаженство, которое полностью отражалось на лице счастливчика. От удовольствия толстячок даже постанывал, а иногда и повизгивал тоненьким голосом.
Виктор, слегка подтолкнув Мишу, развернул его к выходу.
– Пойдем, здесь особо ничего не изменится. Разве вкусная еда принесла кому-то горе? Может, толстяк и рожден для того, чтобы есть да радоваться. Чревоугодие – безопасное и доступное наслаждение. Если, конечно, не подавиться каким-нибудь кунжутом. – Виктор улыбнулся.
Миша в очередной раз удивился: как у Виктора все легко и понятно!
Дальше было еще несколько помещений, которые промелькнули перед Мишиными глазами, как галерея необычных, очень похожих на красивый фильм картинок.
– Сейчас мы зайдем в комнату любви, которую моралисты называют блудом.
Для Миши ни любовь, ни блуд не были определяющими понятиями. Он попал в полутемный зал, где множество людей в обтягивающих костюмах извивались в странном танце под завораживающую музыку. Странный – душный и сладкий – запах пота, смешанный с ароматом духов и благовоний, дурманил сознание… Какая-то непромытая коротко стриженная блондинка с цепочкой пирсинга на бровях прицельно атаковала чернявого мужчину, демонстрируя ему свои навыки. Тут и там кувыркались в сладострастном порыве отдельные парочки и непарные группы. Миша попытался сохранить достоинство, но на его лице все-таки появилось изумленное выражение, когда он узнал в одном из гостей Вовку Кирпичникова. Заправив рубашку за пояс брюк и затягивая ремень, Кирпич протянул руку лежащей на полу девушке и ловким сильным рывком моментально поднял ее на ноги. Девушкой оказалась Юля Павлова.
Миша не успел ничего подумать, потому что Виктор уже тянул его в следующую комнату, приговаривая:
– Вот это и есть свобода. Запретный плод становится неинтересным, когда перестает быть запретным. Для этого и запрещают, клеймят дурными словами: подлость, предательство, насилие. А кто