как скажешь. Итак, графиня на всех скоростях проезжает мимо нашей засады. Я использую светоплетение и ломаю кобыле ногу… Фу, Морис!
– Ну что еще?
– А можно как-то без увечья лошади обойтись? Они такие красивые и благородные животные, что…
– Нет.
– Ты сказал – да?
– Я сказал – нет! В этом вся суть плана. Если лошадь графини останется цела, то на кой ей сдамся я?
– На мой взгляд, Морис, ты мог бы придумать менее кровожадный план. Ну хорошо. Я ломаю ногу кобыле, и тут появляешься ты – принц на белом коне. Во всяком случае, именно так ты должен выглядеть в глазах графини. От счастья она падает в твои объятия, и вместе вы уезжаете в сторону заката, иными словами, в замок Орн. В замке ты проворачиваешь свои делишки, забираешь нужную Берину вещицу, после чего убегаешь, а завтра вечером мы встречаемся на нашем прежнем месте в Данбреке. Я ничего не упустил?
– Более-менее ничего, если опустить вольность твоего изложения, – проворчал Морис и снова дохнул на пальцы. – А сейчас потренируйся в светоплетении, Сорен. Не так-то просто поймать на скаку ногу кобылы.
– Морис, я лучший светоплет на свете. Ты только вслушайся в эти слова: лучший-светоплет-на-свете. Ну? Как это звучит? Нет, не отвечай. Я отвечу сам. Это звучит как песня! Поймать ногу кобылы мне все равно что…
– Просто потренируйся, Сорен.
Напарник в который раз протяжно вздохнул.
– Иногда ты не выносим, Морис. Ладно, любуйся.
Сорен пошевелил пальцами, и его ладонь окутало мягкое свечение. Тонкие волокна света, ветвясь, поползли над мшистой землей, просочились сквозь кусты можжевельника, не задев ни иголочки, и блеклыми полосами легли поперек дороги. Свет Сорена был неотличим от пятен дневного света и дорожной пыли. Даже самый внимательный взгляд не заметил бы ничего подозрительного. Лишь Морис уловил момент, когда Сорен сплел свет с реальностью, придав ему нужную форму, текстуру и плотность, сделал материальным и прочным как канат, создав арканную ловушку.
Сорен встряхнул рукой и развеял чары.
– Вот видишь, – самодовольно улыбнулся он. – У лошади графини нет ни единого шанса проскочить мимо.
– Надеюсь.
Морис замер, ощутив дрожь земли. А следом донесся и звук: дробный топот копыт.
– Всадник, – шепнул Морис. – На этот раз точно графиня. И она едет одна.
– Да-да, говорить «я же говорил» совсем не обязательно.
– Все. По местам.
Сорен нырнул в кусты, а Морис, шурша палой листвой, заспешил к лесной просеке, где его дожидался конь. Сердце бухало в груди, ладони вспотели. Он редко нервничал на заданиях, но сейчас был особенный случай. Сейчас все должно пройти идеально. Любая ошибка означала провал, а на карте стояло все. Успех или неудача определяли будущее, притом не только его, но и Софи… Сердце болезненно сжалось от надежды и тоски, и Морис отгородился от посторонних мыслей.
Привязанный к дереву