а потом начала причитать на родном языке. Наверное, она просто ругалась, но немецкий для тех, кто его еще совсем не знает, звучит, как набор угроз.
– Что такое? – спросила я.
– Вот дерьмо, – выплюнула она на ломаном русском. – Я должна работать с этим чокнутым. Нет, нужно срочно пойти сегодня в бюро и спросить, можно ли что-то изменить в расписании. Пусть он работает с Сабиной. Они хорошо друг друга дополняют. Больная на голову старушка вполне была довольна сотрудничеством с таким, как он. Но я не выдержу с ним и дня.
– Ты о ком? – спросила я, подсаживаясь.
– Наш сосед Лукас. Ты его видела пару раз.
– Это такой высокий, с третьего этажа?
– Угу.
– Так он что, работает в вашей школе?
– Да. На мою беду. Черт меня потянул за язык предложить ему подать заявление в нашу школу.
Барбара взяла сигарету и вышла на балкон.
– Он ни одну группу не может довести до конца. Все сбегают от него раньше положенного срока. Все, кто с ним работал на пару, рассказывал, что ученики жалуются на то, как сухо и тоскливо проходят занятия.
Голос Барбары звучал приглушенно и густо, то ли из-за сигаретного дыма, который будто комом застрял в ее горле, то ли из-за досады, которая переполняла ее. Барбара говорит с интересным акцентом, звучно и с придыханием произнося такие согласные, как «д», «т», «к». Она произносит их так, будто после этих букв у нее всегда стоит короткий звук «ч». Поэтому ее русский всегда звучит так, будто бы она чертыхается и плюется. В особенности сейчас, когда она в таком гневе.
Я налила себе кипяченой воды, добавила туда ложку меда, и на фоне чертыханий, долетавших с балкона, погрузилась в раздумья. Наш сосед Лукас, который работает с Барбарой в одной школе. Я вспомнила, как однажды зимним утром я вышла, чтобы прогуляться вдоль небольшого лесочка рядом с домом. Времени было около половины девятого. Барбара уже в это время была на работе. Я вышла наа лестничную площадку и заперла дверь. Двойной щелчок в замочной скважине разнесся по всему подъезду, и в эту же секунду до меня тут же долетели похожие звуки с третьего этажа. Потом послышались неспешные грузные шаги, будто кто-то ступал на всю стопу сразу. Подняв глаза, я увидела нашего соседа. Это был высокий светловолосый мужчина лет тридцати пяти, может, чуть меньше. Держа руки в карманах куртки, он не спеша спускался по лестнице. По мере того как он приближался, я смогла разглядеть его полностью. Я уже слышала, что немецкие мужчины красивы от природы, но такого я видела в первый раз. Как будто бы в насмешку над женщинами Господь наделил его самыми броскими чертами лица. Статный, хорошо сложенный, с блестящими волосами цвета золотистого льна. Ровный нос, аккуратный рот, чуть прикрытые, но очень большие глаза. Была в его красоте какая-то волнующая нежность от женщины и пленительная строгость и твердость от мужчины. Я не падкая на мужскую красоту. Много всяких