из земли рядом с его лицом. Но лезвие слишком глубоко вошло в землю, к тому же очень неудобно пытаться что-то сдвинуть одной головой.
Нитей осталось всего две… Он в исступлении бился головой о сталь, топор чуть наклонился. Он, не чувствуя этого, продолжал. Последняя светящаяся паутинка одиноко мерцала в темноте. К ней медленно, но неотвратимо плыл акулий плавник ножа. По пальцам кисти Отшельника, примотанной к колышку, ударила деревянная рукоять, обмотанная кожей. Ладонь сжала её стальной хваткой и, перебирая пальцами, Отшельник подтянул лезвие топора и начал перепиливать верёвку. Нож подплыл к нити ещё ближе. Левая рука неожиданно быстро оказалась на свободе. Хищной птицей нож проплыл над ним, обрезая последнюю ниточку связи, роднившей его с Пустошами, с которыми он больше века был единым целым. Отшельник заорал от боли и отчаяния, с него будто одним движением сдёрнули кожу, оставляя под небом обнажённое, вопящее мясо, истекающее кровью и болью. Перехватив оружие, Отшельник вслепую рубанул секирой…
…Эрго Ваер был на последнем издыхании, но упрямо продолжал начатое. Главное – оторвать Отшельника от его источника Силы, после чего он не будет представлять серьёзную угрозу и можно будет одним глотком осушить его искру, вновь полностью подчинив себе рокочущее внутри него пламя и покинуть этот проклятый мир. Осталась последняя светящаяся нить. В какой-то момент Эрго Ваер почувствовал, что от потери контроля его разделяет грань едва ли не более тонкая, чем дрожащий волосок. Рука с ножом на несколько мгновений застыла, однако Ваер сумел сохранить контроль, и она вновь сдвинулась с места. Какое-то чувство, слишком размытое, чтобы Ваер на него отвлёкся, кольнуло его не сильнее комариного укуса. Он не мог, даже если бы захотел, расточать своё внимание, тем самым ослабляя контроль.
Последняя нить, слабо мигнув напоследок зелёным, исчезла. Даже сквозь гул крови, заполонивший его голову, он услышал крик, вырвавшийся из Отшельника. Он смог! У него полу…
Внезапно страшная боль расколола ему голову. Но в этом был виноват не раздиравший его ураган, Эрго Ваер чувствовал, как он беснуется за хрупкими стенками его тела. Скоро он не смог бы удерживать контроль. На его счастье, пламя силы, словно утомившись, не принимало больше попыток вырваться наружу. Что-то пошло не так… Нужно было срочно уходить. На крайний случай у него было запасено слово для выхода, которое должно было вернуть его из этого проклятого места.
Мир вокруг начал меняться, обретая привычные очертания. Боль разрывала голову, но она была лишь отголоском той боли, которая сжигала его грудь. Схватившись за неё слабой рукой, Эрго Ваер ощутил, что в ней что-то торчит. Опустив глаза, он увидел топор, глубоко засевший у него в грудине и разваливший на две половины его второе лицо. Остатки сил покинули его, и он рухнул на землю…
…Как только его связь с Пустошами была оборвана, Отшельник почувствовал, как много потерял. И первое, в чём это выразилось, он начал задыхаться. Воздух стал ядовитым