накопивший значительный опыт работы в правительстве (в администрации плана Маршала) и в крупных фондах (в отечественных и международных программах фонда Форда), опубликовал свою остро критичную книгу «Большие фонды»33.
В ней он вынужден был открыть сколь несовершенно, часто провально, их управление, как их программы и финансы, будучи скрытны от публики, могут не соответствовать их уставам и ожиданиям их клиентов дома и за рубежом. Но делал это он «с болью в сердце», ибо был уверен в том, что у фондов и всей филантропии в США есть высокая миссия, с которой не может справиться правительство, и то, что фонды, пользуясь его льготами, могут плохо эту миссию выполнять, равносильно святотатству. Книга Нильсена произвела на многих в мире фондов шоковое впечатление, но он этого и хотел, ибо добивался перемен в этом мире изнутри, а не за счет разгрома сверху.
В 70-е годы эта линия не столько разгромной, сколько продуктивной критики организованной филантропии продолжалась. Она отразилась в изданной в 1974 году книге правоведа и левого политика из Англии Бена Уитекера (Ben Whitaker) – «Филантропоиды. Фонды и общество», в которой он активно использовал разоблачения конгрессмена Патмана. По-другому провел эту же линию журналист и социальный критик Карл Бакал (Сarl Bakal) в своей книге-расследовании «Благотворительность США» (1979). Она, пожалуй, впервые после книги Бремнера, но по-другому – как позитивное описание и одновременно саркастическое развенчание – представила картину всей филантропии в Америке – от массовой до фондовой, от католической до еврейской. И она также доказывала острую нужду не только в ужесточении регулирования филантропии на федеральном уровне, но и в ее саморегулировании34.
***
Ситуация постоянной угрозы вызвала, наконец, более решительную реакцию лидеров «новой филантропии», осознавших, что пора перехватить инициативу из рук своих противников и заняться саморасследованием и самоочищением, самоорганизацией и самозащитой. Двое из них сыграли решающую роль в этом процессе.
Первым был наиболее могущественный тогда человек из мира фондов – Джон Рокфеллер III, миллиардер и филантроп, бизнесмен и политик, стоявший во главе сети семейных фондов и опекаемых ими бесприбыльных организаций.
Вторым был Джон Гарднер – авторитетный интеллектуал и социальный реформатор, президент фонда Карнеги (1955—65), министр социального обеспечения в администрации Джонсона (1965—67), где он подготовил и ввел в действие ряд программ помощи для неимущих, включая Medicaid.
Именно им с их опытом и в бизнесе, и в политике, и в филантропии стало особенно ясно, что следует, во-первых, забрать из рук популистов и самим организовать независимые исследования природы, эволюции и роли в экономике и социальной сфере быстро растущего третьего сектора, а, во-вторых, создать, наконец, общеамериканскую организацию, координирующую и защищающую его интересы.
Однако лишь в 1973 году после преодоления многочисленных, нередко