бог, не окликнуть ее по имени при встрече.
– Ждать осталось недолго. Я просто хочу закончить учебный год.
Юликова кивает: она разочарована, но не удивлена. Интересно, этот платок – на нем была кровь? Спрашивать неловко. Я вообще чувствую себя здесь неловко.
– Как там дела с амулетами? – интересуется она.
Вытаскиваю из кармана пять ровных каменных кругляшков с дырками посредине – пять амулетов трансформации, которые отведут проклятие мастера вроде меня. Хотя мастеров вроде меня на свете по пальцам перечесть. Пока их делал, очень устал, но хотя бы отдачи не было. Камни уже неделю болтались у меня в бардачке – все ждал подходящего случая их отдать.
– Очень редкая штука, – говорит Юликова. – Когда-нибудь пробовал колдовать, пока они на тебе?
– Нет, а что было бы?
– Да ничего, – улыбается Юликова. – Камень треснет, а у тебя будет упадок сил.
– Понятно.
Как ни странно, я чувствую разочарование. Сам не знаю, какого ответа ждал. Покачав головой, вываливаю амулеты прямо на стол. Они катятся по столешнице, словно рассыпанные монетки. Юликова долго смотрит на них, а потом поднимает взгляд.
– Для меня лично очень важно, чтобы ты был в безопасности, – она снова делает глоток и улыбается.
Знаю, Юликова, наверно, говорит это всем потенциальным участникам своей программы, но все равно приятно.
Она провожает меня к дверям и мельком дотрагивается до моего локтя рукой в перчатке.
– От твоей мамы вестей не было? – голос тихий, будто она действительно переживает за семнадцатилетнего мальчишку, который болтается сам по себе и боится за мать.
Наверняка просто нужную информацию пытается выудить. А информации этой у меня, к сожалению, нет.
– Нет, – отвечаю я. – Не было. Может, ее убили.
Вот тут я как раз не вру.
– Кассель, я бы с удовольствием ей помогла. Для нашей программы очень важны и ты, и Баррон. Хорошо, если ваша семья не будет разлучаться.
Я молча киваю.
Если уж стал преступником, рано или поздно тебя поймают – так всегда бывает. Но может, у федеральных агентов все иначе. Может, их матерей никогда не сажают в тюрьму. Остается только надеяться на лучшее.
Снаружи здание выглядит совершенно обыкновенно: серая бетонная коробка средних размеров, в зеркальных окнах отражается заходящее солнце, рядом парковка. И никто бы не догадался, что верхние этажи занимают федеральные агенты, ведь над дверью вывеска «Ричардсон и Ко: клеи и герметики», а входят и выходят в основном люди в элегантных костюмах.
Деревья почти облетели, остались лишь коричневые листья. Раннюю осень в красно-золотом наряде сменил холодный ветреный октябрь. Иду к своему «бенцу» – прекрасное напоминание о том, какую жизнь я мог бы вести, если бы принял предложение Лилиного отца и стал его тайным убийцей.
Все чаще и чаще мне кажется, что я сам себе худший враг. Возвращаюсь