Роузуотер. Восстание. Таде Томпсон

в шкафчике, находит повязку получше, после чего отмывает кровавые отпечатки пальцев и натекшую на пол кровь. При каждом движении рана протестует, отзываясь болью, но Алисса не обращает на это внимания. Она переодевается в свитер с длинными рукавами.

      Хотя бы в одном она уверена: она – не Алисса Сатклифф.

      Это позволяет ей отстраниться и читать страничку на MyFace становится легче. Разговоры с Эни – jejune, они ничего ей не дают. Какие-то друзья обсуждают совместные посиделки. Алисса жалуется подруге по имени Эстер на акцент Пэт. Оказывается, девочка говорит, как нигерийка, а сама Алисса родом из Англии, из Дорсета.

      Эстер: Ну так она И ЕСТЬ нигерийка, Али. Как еще, по-твоему, она должна разговаривать?

      Алисса: Не знаю. Я думала, она унаследует мою манеру.

      Эстер: Ты в меньшинстве. Марк ведь тоже так разговаривает. Да и вообще: что плохого в том, чтобы звучать, как нигерийка?

      Алисса: Ничего. Не знаю. Просто… просто хочется, чтобы твой ребенок говорил, как ты.

      Позже до нее доносится смех с первого этажа; Алисса на цыпочках подкрадывается к лестнице и прислушивается. Марк что-то говорит низким голосом, и ему отвечает звонкое хихиканье Пэт. Алисса спускается на ступеньку ниже и садится на нее, наблюдая за отцом и дочерью. Пэт сидит у Марка на коленях, а он обнимает ее и что-то шепчет ей на ухо. Они выглядят невероятно счастливыми, и на мгновение Алиссе становится тепло.

      Она может… остаться здесь. Жить в этой семье, притворяться миссис Алиссой Сатклифф, женой, матерью, администратором. Это хорошая семья и хорошая жизнь. Их добродушный смех тому порукой.

      Алисса прогоняет эту мысль. Это была бы ложь, а она – та, кто она на самом деле, – предпочитает правду. Она во всем разберется, чего бы ей это ни стоило.