они выглядят, сколько им лет, как их зовут. Придумываю манеру речи, характер, привычки, что они любят, а что нет. А прежде всего – отвечаю себе на вопрос, для чего они должны оказаться в моей книге. Почему именно в этой истории. Если их присутствие должно что-то значить, то они должны что-то делать. Что-то говорить. Принимать решения. Встречать на своем пути других людей. Должны что-то чувствовать, чего-то желать, чего-то бояться, кого-то или что-то любить. Что-то их должно беспокоить. Куда-то они должны стремиться. Необязательно буквально. Но они должны куда-то идти. Как в жизни.
Филипп даже не заметил, как перестал трепать Бодека.
– Это как-то странно. Что-то такое… странное, – выдал он.
– Почему?
– Не знаю. Похоже на игру. Компьютерную.
– Но разве что немного. В каждой игре тебя ограничивают правила, которых ты должен придерживаться. Их кто-то выдумал, как и персонажей, и все остальные вещи. Даже если ты строишь виртуальный город, то только из доступных в игре элементов. Ты можешь поставить свой дом за рекой или у дороги, но и эту реку, и эту дорогу, и этот дом уже кто-то до этого за тебя придумал. А когда пишешь книгу, все решаешь ты. Ты сам. Широкая река или узкая, красная крыша у дома или зеленая, и куда ведет эта дорога, у которой он стоит. Ты можешь в любой момент, как герой книги, сесть в выдуманную тобой до мельчайших деталей машину и поехать по этой дороге, куда только захочешь. Все, что произойдет, и все, что ты увидишь, будет зависеть только от тебя. Но у того, что ты напишешь, должен быть какой-то смысл. Даже если это была просто долгая дорога в никуда. Это должно иметь смысл. Даже если ты пишешь сказку или научную фантастику. Потому что рассказывают с какой-то целью.
Они помолчали, после чего тетя добавила:
– Кто-то потом прочитает такую книгу и подумает: «О, так бывает. Как будто кто-то описал мою жизнь». Или: «О, кто-то чувствует так же, как я». Или: «Это хорошее решение. Мне бы никогда не пришло в голову так поступить». И тогда этот кто-то понимает, что он не один на свете, хотя раньше ему так казалось.
Они снова помолчали.
– А я так и не знаю, почему стеночники становятся размером с комнату, – тихо произнес наконец Филипп.
– Стеночники? – Тетино удивление длилось лишь секунду. – А, стеночники. Эти желто-голубые?
– Да.
– А они желто-голубые как именно?
– В смысле?
– Ну, они в желто-голубую полоску, или в желто-голубую клетку, или…
– Неважно. Ведь я не пишу о них книгу.
– Ну да. – Тетя кивнула с пониманием.
– И неважно, почему они так раздуваются. Раздуваются, и все.
– Понимаю. Ни с того ни с сего. Сидят себе в комнате и вдруг начинают становиться все больше и больше.
– Размером с комнату, – добавил мальчик.
– Но если стеночники становятся размером с комнату, – допытывалась тетя, – то что происходит с мебелью? Со шкафом, кроватью и так далее. Стеночники вдавливают их в стены?
– Не-е-ет… Ну ты что. Ведь потом, когда они уменьшаются,