с улыбкой и поклоном, протягивая ему каменную чашу с перетёртым составом.
Фимрам подхватил чашу, потёр порошок между пальцев, затем лизнул, только чтобы через мгновение сплюнуть. Я бы и сам не удержался, помня, как выглядело изначально содержимое чаши. Но… Дарсов старик, мне здесь ещё прибирать!
– Сойдёт, – весь порошок старик тут же пересыпал в очередной горшочек, с уже подписанной бумажкой. Затем Фимрам швырнул мне чашу обратно и махнул рукой. – Пусть этот слуга отложит ступку. Пусть лучше расскажет старику, как у него дела с техниками?
Я не удержался от облегчённого вздоха, отставляя на стол чашу и пестик. Какой отличный момент для признания:
– Этот слуга сумел освоить технику Чистого Тела.
– И как она?
– Быстро действует.
Фимрам цыкнул, ухватил с полки стальную тёрку, я только и успел, что подставить спину под удар:
– Этот слуга глуп. Разве старик давал ему поручение применять технику?
Потирая саднящий бок, я буркнул:
– На одном из соседей. Этот слуга не посмел использовать её на ком-то ещё.
– Раз глупый слуга управился с этой техникой, то и кровь останавливать научился?
Я лишь молча кивнул, поглядывая на тёрку. Фимрам проследил мой взгляд, хмыкнул:
– Этого старика в молодости учили палками. Помнится, и впрямь быстрее запоминалось. Проверить старые методы? Может, и из такого дурня выйдет толк?
– Как этому господину будет угодно, – я согнулся в поклоне.
Над головой загремела тёрка, возвращаясь на своё место. Фимрам буркнул:
– Стражники сообщили, что в город вернулся лесной отряд Домара, и дела у них плохи. Открывай большой зал.
– Слушаюсь.
Самое большое помещение я до этого только убирал, ни разу сюда не вносили раненых. Ранения, с которыми не справлялись зелья, на тренировках стражников редки. Чаще в Павильон приходили господские слуги со списками зелий, которые потом им разносил Умар. Не зря же Фимрам большую часть дня занимался алхимией. Но сегодня явно всё будет по-другому.
Я раскрыл высокие двери в зал, смахнул с широких столов и скамей возле стен пыль. Подумав, распахнул и главные двери. Вовремя.
Отсюда отлично видны ворота, к которым мне запретили приближаться. На моих глазах их открыли, и в господскую часть поместья потянулась цепочка стражников. Мгновение и крошечные фигурки для меня приблизились, предстали во всех деталях. Порванные в клочья доспехи, кровавые пятна. Многих тащат под руки товарищи, кого-то и вовсе несут на тканевых носилках. Я пробежал к комнате старика и сообщил:
– Господин, пришли!
Фимрам промелькнул рядом, техникой промчавшись мимо меня, оказался сразу посреди коридора. Не обнаружив никого у входа в Павильон, мрачно уставился на меня. Я же не ожидал, что обычно медлительный старик так рванёт! Поэтому тут же юркнул в зал, принявшись поправлять скамьи подальше от недовольства старика Фимрама. Но его приказ догнал