раз вырвало уже на ковер и на дорогое платье Ольги, ибо та не успела подставить ей таз, испуганно вскрикнула: – Ой, барыня! Что с вами?
– Ты где шляешься, мерзавка?! – прикрикнула на нее Ольга, оборачиваясь к служанке. – Барыне твоей плохо! Немедля за доктором беги! И мигом! А то выпорю!
Вскрикнув от испуга, горничная тут же исчезла за дверьми.
Вновь придерживая хрупкое тело сестры и склоняясь к ней, Ольга начала гладить ее по спутанным светлым волосам.
– Ему я безразлична, пойми… – просипела Ирина с надрывом.
Помня о некогда большом влечении сестры к Измайлову и о его постоянных преследованиях Ольга знала точно – этот поручик не заслуживает страданий ее любимой Ирочки. Видимо, его домогательства сломили ее. Оля чувствовала, что сестра все еще любит этого статного красавца, ибо он постоянно поощрял ее влечение, не давая позабыть о себе. Ирина же была слишком правильной и никогда не изменила бы мужу, именно поэтому сейчас она так страдала, и наверняка оттого решилась осуществить это безумство.
– Да пусть сгинет этот мерзавец! Сколько можно мучить тебя?! Он недостоин тебя, Ирочка! – гнула свою правду возмущенная Ольга.
– Я думала, он любит меня, а у него другая… – прошептала Ирина, думая о коварстве изменника мужа.
«Все понятно. Похоже, Ирина видела Измайлова с другой женщиной, – сложила последнюю часть головоломки Оля, думая про себя, – что неудивительно. Он не женат».
– Не надо об этом, милая, не думай, – утешала ее Оля, вливая почти насильно воду в рот несчастной. – Ну давая еще пей, пей! – и продолжала цедить об Алексе: – Не может он любить, у него на лице написано, что он ходок еще тот! Один масляный взгляд чего стоит…
Конечно, Оленька преувеличивала, ибо Александр смотрел горящим взором только на ее сестру, а то, что он был бабником, она придумала сейчас на ходу. Но она пыталась очернить Измайлова в глазах сестры, чтобы та навсегда разлюбила его и перестала страдать.
– Ты права, сестрица, он страшный человек, – согласилась Ирина, вновь вспомнив хитрую неприятную улыбку Кудашева, говорящую о многом.
Сестры говорили о разных мужчинах и думали, что другая понимает, о ком речь.
– Не могу уже, – взмолилась Ирина, отталкивая руку сестры с бокалом с водой.
Вновь согнувшись от сильного спазма в животе, она застонала, затем ее опять вырвало.
Местный доктор пожаловал в комнаты князей спустя полчаса, к этому времени Ирину вырвало еще раз, и она тихо лежала на кровати, чуть прикрыв глаза, и дремала, хрипло дыша. Оленька, сидящая рядом, гладила ее ладонь, успокаивая больную. Осмотрев Ирину, доктор немедля дал ей выпить угольный порошок, который впитывал все яды, и похвалил Ольгу за верные действия. Однако заявил, что княгиня очень плоха и, скорее всего, не переживет эту ночь.
– Так сделайте что-нибудь, милостивый государь! – возмутилась на это Ольга. – Я вам плачу не за то, чтобы вы разводили руками! Вы доктор или нет?!
– Я