тихо, Роберт! Мы придем к тебе на помощь.
При этом он схватил Мориссона за руку, потащил его за собой в прихожую и скрылся с ним вместе через маленькую боковую дверь.
Нед Краузе, рыжий великан, вошел, грузно ступая тяжелыми сапогами. Видно было, что он явился сильно навеселе. Бормоча что-то себе под нос, он, спотыкаясь, вышел на середину комнаты, зажег спичку и оглянулся. Взор его остановился на лежавшем на полу стуле с перерезанными веревками.
– Ну-с, теперь я здесь хозяин, – проговорил он. – Посмотрим-ка, успел ли старый Канцер перед смертью убрать тело этого проклятого сыщика или же предоставил это удовольствие мне.
«Ей-богу, – продолжал он про себя, – кажется, старый хрен действительно убрал его».
– С добрым утром, Нед Краузе, – донесся в эту минуту звонкий голос с соломенного матраца в углу комнаты. – Ты, кажется, глотнул лишнего, братец мой.
Спичка вывалилась из рук великана, но он в ту же минуту чиркнул другой, зажег огарок и на секунду, как остолбенелый, уставился на молодого сыщика, который, по-видимому, лежал очень удобно на своем ложе и смотрел на него с веселой улыбкой.
Наконец Нед разразился громким раскатистым смехом.
– Вот это мило. Каков молодец! Лежит себе тут как бревно и встречает меня как ни в чем не бывало. Ну, погоди, теперь уж я окончательно расправлюсь с тобой, красавец ты мой. Пора тебе и честь знать.
Роберт только рассмеялся:
– Неужели? Мне кажется, ты чуть-чуть ошибаешься. Помнишь, дорогой мой Нед, наше вчерашнее пари?
Великан даже смутился:
– Помню. Ты говорил, что Пинкертон поймает меня не позже как через три дня.
– Да, а кроме того, ты предложил мне двадцать долларов в заклад того, что Канцер зарежет меня, если найдет меня здесь. Однако ж Канцер был здесь, а зарезать меня не зарезал. Так что, пожалуйста, дай-ка мне эти двадцать долларов, а потом не вернешь ли мне, кстати, и два моих револьвера и мой электрический фонарик? Все равно они тебе теперь ни к чему, так как в Синг-Синге в таких вещах нет решительно никакой надобности.
Нед Краузе стоял совершенно обескураженный. Он понять не мог, как этот безоружный, да вдобавок еще совершенно не оправившийся человек, мог говорить с ним с такой смелостью.
– Ты, кажется, тоже с ума сошел, – заревел он. – У тебя в голове также не хватает винтика, как и у покойного Канцера.
– Ошибаешься, голубчик, – раздался вдруг громовой голос. – Мой помощник, Роберт Руланд, так же здоров, как и ты.
Рыжий с проклятием повернулся к двери и увидел стоявшего на пороге Ната Пинкертона. Он так и отскочил.
– Что ты хочешь? Кто ты такой? – невольно воскликнул он.
– Я – Нат Пинкертон и хочу тебя арестовать.
Глухой крик бешенства был ответом на его слова.
Пинкертон спокойно продолжал:
– Ты говорил, что справишься хоть с дюжиной таких молодцов, как мы. Хорошо же, начинай с меня!
Великан подозрительно посмотрел на руки Пинкертона, но, увидев, что тот не вооружен, сделал быстрый