9-й улицы уже осталась позади, и поезд приближался к улице Гоустон, где Пинкертон намеревался сойти, как вдруг кондуктор изо всех сил налег на ручку тормоза и одним сильным внезапным движением переставил рычаг.
Раздался общий испуганный крик пассажиров, вагоны проехали еще несколько метров и остановились. Никто из публики не знал, что означала эта внезапная и поэтому неприятная остановка поезда, но Пинкертон, быстро соскочивший на полотно дороги, сразу сообразил, в чем дело.
При бледном свете просыпающегося утра он разглядел человека, который лежал на рельсах перед самым поездом. Вид его был ужасен. Правая рука, лежавшая на рельсах, казалось, была совершенно отрезана; лицо, окаймленное белыми волосами и густой белой бородой, имело явные следы крови.
С первого взгляда Пинкертон узнал несчастного, которого переехал электрический поезд. Это был тот самый странный старик, который накануне заходил в контору сыщика.
Пинкертон тотчас же оставил поезд и пошел со служителями, которые отнесли тело пострадавшего на станцию Гоустон. Там его положили на скамейку, а один из чиновников сейчас же отправился за санитарным отрядом. Поезд тем временем умчался дальше.
Вокруг покойника сейчас же собралась толпа любопытных, но Пинкертон, опустившийся на колени возле безжизненного тела, не обращал на это никакого внимания и спокойно принялся за свое исследование.
Он не думал, что со смертью старика было связано какое-нибудь преступление. По его мнению, гораздо вернее было предположить, что старик в припадке безумия, спасаясь от воображаемого врага, побежал по полотну дороги и, не обратив внимания на мчавшийся ему навстречу поезд, был сшиблен с ног и попал под колеса вагонов.
В пользу такого предположения говорила и большая рана на лбу: череп был, казалось, совершенно размозжен.
Но один вопрос возникал в голове Пинкертона. Неужели старик из одного только безумия, воображая за собой преследователя, взбежал на расположенное высоко над улицами полотно дороги навстречу верной смерти? Или же он действительно спасался от чьего-то преследования?
Искаженное ужасом лицо старика производило впечатление, точно он еще перед самой смертью увидел нечто страшное, ужасное.
В сюртуке покойного, в боковом кармане, Пинкертон нашел старый засаленный бумажник, из которого, когда сыщик его раскрыл, выпало несколько бумаг и, между прочим, пустой конверт с адресом:
Мистеру Леви Канцеру,
Бруклин, Цветочная улица, 12,
во двор
– Ага! Вот его имя и адрес, которые он вчера ни за что не хотел мне сказать, – пробормотал он. – Зачем он скрывал их? Быть может, тогда не случилось бы с ним этого несчастья?
В другом кармане сыщик нашел еще одну маленькую записку. Он развернул скомканную бумажку и прочел то, что было на ней написано, сначала с выражением удивления, а потом даже испуга:
Дорогой Леви!
Оставляю тебе одного моего конкурента, который тоже преследует тебя и жаждет твоих денег. Такой соперник мне невыгоден, и поэтому предоставляю