мы не поднимали эту тему миллион раз.
– Врешь. Ты никогда не признаешься, верно? Я специально назначила тебя ответственным за приглашения, потому что ты больше знаком с ее окружением. Кроме того, на мне уже висели кейтеринг, торт и диджей.
– Я отвечал за алкоголь. И был явно перегружен ответственностью, а потому испытывал массу стресса.
Я скептически вскидываю брови.
– Мне все еще непонятно, почему твоя мама просто не позволила нам создать мероприятие в Facebook[2], как делают большинство, – заканчивает Дин.
В ответ я стону и закатываю глаза. Хотя на нашу вечеринку никто не пришел, потому что кто-то забыл разослать приглашения, у нас все равно выдался незабываемый вечер китайской еды навынос и фильмов ужасов у камина. На моем лице расползается ностальгическая улыбка.
– По крайней мере, она смогла отпраздновать этот год, прежде чем… – Мой голос срывается, и я отвожу взгляд. Беззаботная атмосфера рассеивается, и к нам возвращается реальность нашего положения. Я подтягиваю ноги к груди и прижимаюсь щекой к коленям. – Я собираюсь попытаться уснуть. У меня такое чувство, что все, уготованное нам завтра, морально меня истощит.
Я содрогаюсь при воспоминании об Эрле у меня между ног, крадущем мою веру в человечество. Я уверена, что свет в моей душе полностью погаснет, если когда-нибудь наступит конец этому кошмару. Нет пути назад к моему прежнему «я».
Мои слова оставляют в воздухе холодок дурного предчувствия, и Дин шепчет мне в темноте:
– Спокойной ночи, Кора.
У меня перехватывает дыхание.
– Спокойной ночи.
Мимо протекают минуты. Я их считаю.
Шесть минут и тридцать пять секунд.
Здесь слишком тихо, а значит, что мысли в моей голове слишком шумные и неспокойные. Мозг отказывается отдыхать, но я совсем его не виню. Я проглатываю свою гордость, еще сильнее утыкаясь лицом в колени.
– Дин?
– Да?
Я облизываю губы и закрываю глаза. Поверить не могу, что прошу его об этом, но в темноте легче быть уязвимой… а еще когда тебе нечего терять.
– Можешь мне спеть?
Живот сводит от волнения, и я задаюсь вопросом, не слишком ли интимна моя просьба.
Чересчур смело. Возможно, я прошу слишком многого от того, кто мне даже не друг. Но раньше меня уже убаюкал звук его хриплого голоса, поющего мою любимую песню, а я отчаянно нуждаюсь в нескольких часах покоя. Мне нужно хотя бы во сне сбежать из этой клетки.
Несколько мгновений Дин молчит, и я переживаю, что он собирается игнорировать мою просьбу. Отшить меня. Я уже решаю извиниться и пойти на попятную, сказать ему, чтобы он забыл об этом, но он наконец отвечает:
– Есть пожелания?
Меня окутывает облегчение, и тело расслабляется.
– Можешь снова спеть «Hey Jude», если хочешь. Это моя любимая.
– Знаю, – тихо отзывается он.
Он знает? Мы никогда раньше не обсуждали друг с другом наши любимые песни. Меня никогда не интересовали никакие его предпочтения, и я предполагала, что это взаимно.