на север, в Карелию, где плотность населения гораздо меньше. Подсознательным аргументом. Душа требовала покоя, мысли простора, а взор таких вот безлюдных мест, пусть и затронутых человеком, но освобождающихся от его былого прикосновения.
Как раз на этих мыслях по берегам реки стали появляться лодочные сарайчики с небольшими причалами. Серые. Ветхие. Почти все из них на треть уходили прогнившими досками в воду и навряд ли уже использовались по назначению. Мелкие волны били по догнивающим доскам, давая понять, что время не щадит ничто в этом мире.
Мы въехали в поселок с названием Шальский.
Он был таким же пустым и безлюдным. Редкий человек проходил где-то вдали по своим делам. Даже у сельских магазинов, которые выделялись яркими вывесками на фоне серого пейзажа от большого обилия деревянных некрашеных сараев и заброшенных домов, не было людей. Хотя, думалось мне, это единственные места притяжения в этих местах.
Мы медленно проехались по улочкам поселка в направлении, куда нас вел навигатор, и так и не встретили ни одного человека. Асфальтированная, но разбитая дорога закончилась, за спиной остались два двухэтажных деревянных дома с пластиковыми окнами и некоторыми ухоженными клумбами, что говорило о том, что там все-таки кто-то живет и ухаживает за хозяйством.
Началась песчаная дорога и высокий сосновый лес, за которым, судя по навигатору, было озеро.
Тимофей все так же сидел на заднем сидении и с интересом смотрел в окно.
Настороженное и подавленное настроение, которое вдруг завладело мной от вида безжизненного поселка, сменилось неожиданной легкость, когда впереди сквозь редкие деревья леса проглянулась бескрайняя гладь озера и послышался далекий шум волн.
– Кажется, мы почти приехали, – сказал я Тиму, и он стал смотреть вперед, стараясь разглядеть водоем.
Деревья медленно расступались, обнажая вид на воду и небо. Мы выехали на песчаную дорогу, которая шла прямо вперед к импровизированному пирсу и уходила влево в лес. Я повернул налево, желая, как можно дальше отъехать от поселка. Маневрируя между деревьев, мы медленно пробирались вдоль берега. Людей здесь не было, наверное, потому, что последние часы на небе собирались тучи и накрапывал мелкий дождь. Но о присутствии людей говорили то тут, то там расставленные заграждения для костра, сделанные из воткнутых палок в песок и натянутых между ними плотных черных пакетов. Чтобы костер не задувал ветер с озера, подумал я.
По пути я заметил, что чем ближе мы подъезжаем к берегу, тем рыхлее становится почва, превращаясь из накатанной лесной земли в песок. Лишь бы не увязнуть, насторожился я, стараясь наезжать колесами на корни и ветви. Тим все так же, не отрываясь, смотрел на озеро. Для него это было полноценное море, да и для меня тоже.
Вода Онежского озера уходила за горизонт. Лишь местами где-то очень далеко показывались темные пятна редких островов. Вот бы добраться до одного из них, подумал я.
Волны