покинули поле боя.
– За подмогой поплыли, – простонал Джарвис, утирая пот со лба. – Вот теперь нам точно крышка!
Он огляделся по сторонам и только сейчас осознал, что пока они с Ломенархик вели свой безнадежный бой, туман над Таархой рассеялся без следа. Солнце едва поднялось над левобережными, менее высокими скалами, и лучи его озарили Железную теснину во всем ее великолепии. Справа же над водой нависала огромная гора, похожая отнюдь не на дракона, как сначала показалось Джарвису, а скорее на пьющую из реки лошадь. Склоны ее, поросшие чем-то темнохвойным, выглядели строго, почти торжественно.
Однако Джарвис оглядывал Железную теснину, не имея сил любоваться ее красотами и интересуясь лишь одним – где засели главные силы неприятеля? Откуда имеет смысл ждать следующего удара?
Ответ на второй вопрос нашелся очень быстро. На середине белого известнякового обрыва Пьющую Лошадь перепоясывал карниз, и даже отсюда на этом карнизе отчетливо различались три человеческие фигуры. Джарвис со своим острым зрением сразу же определил, что арбалетчиков среди них нет. Однако что-то вдруг заставило его насторожиться. Он пригляделся повнимательнее…
Две тысячи морских чертей!
Один из стоящих на скале был облачен в темно-красное одеяние с уже знакомым Джарвису узором в виде черных четырехлистников с серебряной каймой. Сейчас его голова была не покрыта, и легкий утренний ветер отбрасывал назад длинные седые волосы, отливающие светлой сталью. Сам архиепископ!
Джарвис понимал, что это неспроста. В настоящее время архиепископ Кильседский был фактическим правителем Лаумара, незримо стоящим за всеми решениями Народного собрания – как во внешней, так и во внутренней политике. Однако и помимо этого про него ходило множество странных и разноречивых слухов, причем не только в Лаумаре, но и за его пределами. Утверждали, что своей личной мощью он заткнет за пояс любого солеттского мага, что он способен призывать себе на помощь странные силы… мало того, что клириков, способных овладеть этими силами, становится в Лаумаре все больше и больше! Правда, ничего конкретного в этих разговорах не содержалось, ибо служители блаженного Мешнека были еще более неразговорчивы, чем простые лаумарцы. Однако сейчас все эти сплетни пришли Джарвису на ум – и его спине стало холодно.
Ломенархик тоже узнала своего врага: из-за спины Джарвиса послышался сдавленный стон, в котором смешались ненависть и страх – непонятный страх перед абсолютно безоружным стариком, который к тому же находился далеко и вряд ли мог принести какой-либо вред. Однако девушка, не очень хорошо осознавая, что делает, крепко вцепилась в запястье «своего рыцаря».
Архиепископ медленно поднял правую руку, будто приветствуя издалека своих врагов. В следующий момент с раскрытой ладони священника сорвался шар из бледного огня и метнулся вниз со скоростью несколько меньшей, чем у снаряда катапульты, – прямиком к Джарвису и ведьме.
Ломенархик