всё и вся, реально усложняет мне жизнь.
Недалеко от моего дома недавно выросли две многоэтажки. Самые обычные многоквартирные кубики, изначально серые, но украшенные большим, разорванным на два фасада рисунком, таким, что видно издалека.
Увидев дома однажды и тут же наделив их роспись смыслом, я сама себе сказала: «Вот в этих я бы точно жить не стала». А на фасадах не демон от Врубеля, не призраки Борисова-Мусатова, и даже ничего напоминающего медузу Мальчевского, просто несколько линий. На одном доме линии дугой уходят в землю, на другом – волной устремляются в крышу, в небо. А уходить в землю и уходить в небо, как по мне, значит одно и то же – ничего хорошего. Один путь для одной категории граждан, другой – для второй. Праведные – неправедные. Плохое – хорошее. Брать квартиру – не брать. Я бы не взяла. Мне, желательно, дом с линией горизонтальной и поярче. Можно с мозаикой, можно с портретом Чехова, как в Таганроге. А вот этих ваших волн не нать.
И так подумаешь, порой, подумаешь, походишь вокруг да около, развернёшься и почапаешь, оставшись при своём.
Скидка – признак истекающего срока годности.
Молчание – знак согласия.
Смех без причины – признак дурачины.
Флаг, гимн, софийский собор в Новгороде, пароход «Елизавета», царь-ваза и царь-вертолёт – символы сами знаете чего.
А рассматривание забора – признак тунеядства, не иначе.
***
Дети нынче – поколение комментаторов.
Фотографирую девушку, в поисках интересного ракурса укладываюсь спиной на асфальт. В это время мимо пробегает группа детей, спортсмены лет 10—12: ⠀⠀
«Не лежи, простудишься»,
«Видимо, скоро вещи будут в моде, надо такие брать»,
«Хороший фотограф готов на всё».
ТЕПЕРЬ ТЕБЕ ЛЕГЧЕ?
На автобусной остановке была свидетелем сцены: маленькая девочка – купол куртки да пипка-нос – и её мама провожают кого-то третьего; когда подходит автобус и этот кто-то шагает к раскрытым дверям, девочка кричит пронзительно ему в спину: «Береги себя!»
Она ещё не знает, от чего именно нужно себя беречь, не понимает слов, но наставляет так искренне и громко, что я вздрагиваю.
Я в этом мире всего ничего, всего пару десятков лет.
Я никто почти всем, я мало умею.
Я не реликвия, не символ и не визитная карта.
Ко мне не приходят ежегодно миллионы, внутри меня ничего великого не свершилось…
Но и то, в чём вершилось, – не сберегли. Ценное, великое, значимое – чёрное облако и красный дым.
Как ещё доказать тебе, что ты смертен? Сегодня – смертен как никогда.
И никто на площади ради тебя не встанет на колени.
Как это, я смертен? Уйду в никуда, а вот это вот всё останется – всё как есть, как стояло всегда, все вот эти зима, весенняя грязь и осенний школьный звонок? И чашка от овсянки займётся белой коркой?..
Не кричи. Не останется.
Катится по зелёному лугу «Лондонский глаз», взлетает в небо выхлопом крошева Колизей,