задвигались, что-то промолвили. При начальстве Гильза обмякал, становился похожим на учителя труда у мальчиков.
– Мы, кажется, отвлеклись от темы сообщения.
– Ах да. Рубиной, значит, сами расскажете, что случилось, но без нагнетания, пожалуйста. И последнее, что я хотела сказать: вы не должны об этом упоминать в сети. Если мне кто-нибудь доложит, что кто-то из старшеклассников – как это называется? – рассеянно обратилась она к Гильзе, тот тихо ответил, – перепостил или, не дай бог, запостил все то, о чем я вам говорила, то ему лучше сразу приготовиться к поиску новой школы. А вы знаете, что в городе, кроме лицея и нашей школы, больше приличных учебных заведений нет. Я не думаю, что родители с восторгом отнесутся к предложению платить лишние пять тысяч в месяц, чтобы их чадо училось в лицее. Вы меня поняли?
Все как один закивали.
– И, пожалуйста, без паники, дети уходят и из вполне благополучных семей. В любом случае школа здесь ни при чем.
Обнажила запястья, посмотрела на блестящие часы с любопытством, как сорока, и сказала:
– Нам пора. Простите за то, что помешали уроку.
Учительница расплылась в елейно-подобострастной улыбке. Уходя, завуч еще раз взглянула на Софию и опустила очки еще ниже.
Во время урока Волобуева шепнула ей, что пропал тот самый Руслан, палец которому сломал Сергей.
– Как так пропал?
– Ушел из дому и не вернулся, ты не заметила, что его уже как несколько дней нет на уроках? Сачкует, думаешь?
Зашикала учительница химии, во рту у нее, как в колбе, что-то заклокотало. Успокоившись, она встала под знак свинца и белым мелом вывела на темно-зеленой доске окончание уравнения. Ушел из дома и не вернулся. Быть не может. Просто не укладывается в голове. Они были плохо знакомы, но ей казалось, что беда ходит по незнакомым людям куда чаще, чем по знакомцам. Говорят, он был безнадежно влюблен в Иванкову, между ними что-то было на выпускном, а потом в сентябре с паутиной в воздухе, с рахитичным солнцем прекратилось – и все эти месяцы тот, о котором нельзя рассказывать в сети, ходил как в воду опущенный, обозленный непонятно на кого, не в силах разобраться ни в себе, ни в предмете своей злобы.
– Софа, Софа? Земля вызывает майора Тома! Ответь!
– Все хорошо.
Главное – найти в себе силы сделать вид, что она не собралась умирать, что она здесь, а не в игре.
– Тебя, что ли, пропажа Руслана потрясла до глубины печенок? Вангую, он не выдержал позора, нанесенного Сереженькой.
– Прекрати его так называть.
– Фол ин лав?
– Прекрати.
– Плюс сто пятьсот. Зуб даю.
Пухлые подвижные губы, во рту – жевательная резинка, потуги надуть пузырь побольше. Обыкновенно дружба покоится либо на общности порока, либо интереса, но между ними не было вообще никакой общности. Да, они вместе ходили в художественную школу, на истории искусств Елена списывала у нее, раз в две недели