запахи в сторону, и Саблезубый не смог учуять спрятавшихся юношей. Они, держа наготове копья, поджидали его. Хищник подошел к кострищу, опустил голову и шумно выдохнул. Угли оказались засыпанными землей. Животное насторожилось. Люди даже почувствовали, как напряглись мускулы Саблезубого. Он был готов к прыжку, готов молниеносно напасть, если тот, кто прячется слабее его, а если враг неизвестен, то отпрыгнуть в сторону, чтобы быстро осмотреться и понять с кем имеет дело.
Все случилось в долю секунды. Тихий свист копья, разрезав тишину, пронзил воздух, но зверь увернулся. Тут же еще одно копье задело ребра одержимого Хаосом. Саблезубый, заметив охотника, стремглав помчался в его сторону. Желтые холодные глаза дикой кошки вспыхнули в полумраке. Животное не ожидало еще одного стремительного удара сзади. Люди были с разных сторон. И третье копье вонзилось в загривок. Оно задело шейные позвонки. Зад хищника неуклюже осел. Юноша, что скрывался за спиной зверя, выбежал из кустов и стал добивать тяжело раненного камнями. Затем присоединился другой юноша. Уже не желтый свет, а кроваво-красный огонь заплясал в глазах хищника. Он вырвался алыми языками из Саблезубого и заразил яростью нападавших.
– Остановитесь! Хватит! Он мертв! – закричал старейшина.
Юноши опомнились. Пред ними лежало мертвое животное. Казалось, окровавленная шкура – это кожаный мешок с переломанными костями распласталась на земле, не стало той пугающей мощи. Юноши не понимали, как переступили ту грань, за которой пропало чувство реальности, и когда зверь выпустил из себя дух Хаоса, они не заметили.
Юноши тяжело дышали.
– Все кончено, – тихо произнес старик.
Юноши заметили легкие раны, что остались на их телах. Но как зверь нанес их? Почему не почувствовали боли? Они бы не смогли ответить на эти вопросы.
– Скажите, учитель, – спросил один из юношей, – как вы узнали о тех ударах копья, что мы нанесем хищнику? Это было предопределено? Или вы управляли судьбой?
– А что есть судьба?
В ответ охотники растерянно пожали плечами.
– Что есть судьба? – вновь переспросил старейшина. – Судьба – это там, где я не могу, где я не сумею ничего исправить. Каждый человек смертен, он не избежит этого. Вот это мы и называем судьбой. Ответьте себе на вопрос: могли ли мы убить одержимого Хаосом? Могли бы два человек в смертельной схватке с хищником выйти победителями? Я скажу: и да, и нет. Там, где вы были несколько мгновений назад – грань между «я могу» и «судьба». Величие каждого человека не в том, чтобы следовать судьбе или преодолевать ее. Величие в том, чтобы пройти между, скользнуть по лезвию жизни.
Старейшина устало сел перед звериной тушей. Он, посмотрев в остекленевшие желтые глаза Саблезубого, произнес:
– Теперь это наше место. Хаос отступил, но он не дремлет. Я чувствую времени у меня мало, и смерть моя ближе, чем вы думаете.
– Как, – удивились юноши, – разве вы не вернетесь в селение, когда передадите нам весь опыт?
– Вы слишком наивны для своего