глаз девушки брызнули слезы, она инстинктивно попыталась отстраниться, но мужские руки держали крепко, давили, сжимали, как в тисках, и покачивали, помогая проникнуть еще глубже. Люда взвыла, только вой получился глухой и захлебнулся в приступах удушья и тошноты, руки с новой силой уперлись в мужские бедра, коготки лихорадочно вонзились в его брюки. Как же классно было ебать эту беспомощную принцессу…
Саша блаженно закинул назад голову и совершенно забыл, что перед ним на коленях стоит живой человек. Зафиксировав ее голову, он безжалостно удовлетворял свою похоть, которая переполнила сейчас его мысли, его член, все его одеревеневшее от напряжения тело. Люда задыхалась, жалобно стонала и корчилась перед ним на коленях, безрезультатно пытаясь его оттолкнуть, давясь и плача. Куда девался в этот момент ее инстинкт самосохранения, она и сама не могла сказать. Наверное, ее переполнял страх, чувство беспомощности и собственного бессилия. И еще – постыдное унизительное сладострастие. Он сделал с ней что-то страшное, постепенно сломал ее, превратил в свою собственность.
Наконец тело мужчины нервно содрогнулось, из мужских губ вырвалось довольное победное рычание, окаменевший член требовательно ткнулся глубоко ей в горло, тут же выскользнул обратно, снова мощно ринулся назад, набухая и пульсируя, но в последний момент все же потерся, подрагивая, о ее губы и спустил ей на лицо и язычок теплые упругие струи спермы. Все еще зажатая в его руках, девушка, зажмурившись, шумно хватала ртом воздух, закашлялась, едва держась за его бедра от слабости, чтобы удержать равновесие.
– В глаза мне смотри… – угрожающе прошипел он, тяжело дыша после мощного оргазма. – А теперь облизывайся… досуха… – Люда заморгала на него своими сказочно бездонными незабудковыми глазами, попыталась облизаться, но онемевшие губы и язык ее не слушались, она закусила нижнюю губку, но не выдержала и снова заплакала. – Твою мать! – Саша оттолкнул ее в сторону. Эта ее детская беспомощность в сочетании с божественной женственной красотой когда-нибудь сведут его с ума. Контролировать себя с ней становилось все труднее. Когда-нибудь он сорвется и… что тогда? Он отвернулся, нервно провел пальцами по волосам и по лицу. Черт, все руки пропахли ее опьяняющим ароматом. Он застегнул брюки, глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
– Приведи себя в порядок, солнышко. У тебя есть полчаса. Дверь в ванную не закрывать.
Люда все еще беззвучно плакала, но заставила себя подняться и пойти в ванную комнату. Она кое-как стянула с себя обрывки одежды и босиком прошлепала по холодным серым плиткам к огромной черной ванне, затем опустилась на колени на холодное дно, закрыла слив и открыла кран. Пока набиралась вода, она умывалась, пытаясь смыть с себя боль и обиду. Где-то глубоко в ее сердце, словно маленький уголек, только что тронутый огнем от большого пожара, все больше разгоралась ненависть.
Ее тиран занял свое любимое место за ее спиной, вальяжно раскинувшись