наше внимание.
Я кивнула Асе, давая понять, что мы думаем об одном и том же. Она встала, доставая серебряный кол, который передала ей Ирина и направила его острие, прямо в сердце молодого человека.
Я же сосредоточено, тихо, мелодично затянула ритуальную песнь, которая ненадолго, но все-таки могла забрать часть боли умирающего, давая ему спокойно уйти к богине. Я стала чувствовать его жар, его нестерпимую физическую боль, которую он стоически терпел, но продолжала петь, забирая больше.
И когда на его лице появилась облегченная улыбка, Ася навалилась всем телом на кол, который пронзил грудь юноши с противным хрустом и чавканьем. Все его тело начала бить судорога, но вскоре он обмяк и окончательно перестал дышать.
Я отдернула руку и отшатнулась от кровати, чуть не завалившись на спину от нестерпимой боли в груди, которая отдалась и мне в тот момент, как Ася пронзила ему сердце. Мое сердце бешено колотилось, сбивая и так редкое дыхание. Я начала задыхаться, в панике хватаясь за свое горло, раздирая ногтями кожу, словно пыталась содрать удавку.
Ася бросилась ко мне.
– Ава, смотри на меня, Ава!! Все уже кончилось, – она испугано прижимала меня к себе, пытаясь успокоить мой панический страх.
Наша возня привлекла внимание Ольги, которая обеспокоено откинула старый занавес и оттянула меня из крепких объятий Аси.
– Что случилось?
– Она не оборвала связь, когда я пронзила сердце, – тихо протараторила Ася, уже крепко сжимая мои руки, чтобы я опять не начала раздирать свою шею.
Я сделала протяжный вздох, который отозвался в моем теле жарким огнем.
Ольга опустилась на одно колено рядом со мной, обхватив руками мое лицо. Ее руки были такими теплыми и успокаивающими, что я постаралась всеми силами сконцентрироваться на их нежности. Она всматривалась в мое лицо, пытаясь понять на какой стадии моя паника и нежно массировала мои виски своими большими пальцами.
– Аврора, сконцентрируйся и смотри на меня. Смотри на меня! – рявкнула она, еще сильнее сжимая мое лицо, когда я попыталась вырваться.
Боль нехотя отступала, давая мне возможность выровнять дыхание. Моя шея и спина взмокли от проступившего пота, после которого меня начала бить мелкая дрожь. Паника отступила, напоследок скручивая мой живот с такой силой, что держать в себе завтрак я уже не могла.
– Мне нужно выйти! – я подорвалась и выбежала прочь из дома, загибаясь на улице в позывах сильной рвоты.
Немного позже, собрав дубовый и березовый хворост в лесу, мы соорудили чуть дальше на просторной опушке, погребальный костер.
Старик, вместе со старшими сестрами, омыл тело своего сына, обернув его в белый саван и на санях, привез его на своеобразное лесное капище.
Другие жители деревушки не пришли, опасаясь распространения скверны, но нам это было только на руку, потому что толпа зевак могла очень сильно помешать в ритуальном сожжении.
Я видела, как еще сильнее поник старик, наблюдая за тем, как Ольга и Алёна возлагали тело на деревянное ложе. Он уже не рыдал,