и бережем их, наше желание – изменить их к лучшему.
Мужчины, покупая вещь, выбирают основательнее, на года! Женщины покупают вещь на сезон. Надеть раз – браво, надеть два – повторение, надеть три – поизносилась, бедная! Жалость молниеносно обуревает ее сознание, виноват муж, любовник, бойфренд – он жадный и скупой. Не всегда получаем чего ожидаем. Мы их не балуем – чахнут от невнимания. Балуем – шикарный вид, бюст – рюмка, кожа – фарфор, но чахнет душа!»
Леон ошибался. Руни уже была посетительницей психотренингов, уже была разбалованной особой, которую удивить – не удивишь, восхитить – не восхитишь. Удивить и восхитить можно, но лишь на очень короткое время.
– Я так благодарна тебе за сегодняшний день! Ты самый лучший, самый благородный, самый милый, самый добрый! – перебила Руни ход мыслей Леона.
После легкого ужина вечером этого замечательного дня она притушила лампу светильника, стянула с Леона футболку, шорты.
Принялась массировать пятки, затем щиколотки ног.
Постельный ритуал и «трапезу» начала с поцелуев ступней, пальцев ног. Пальчики-мальчики боготворили эти прикосновения. Ее губы и язык дразнили их, она целовала каждого в отдельности, покусывая, массировала. «Питалась» ими – словно сладостными леденцами! Неминуемо было и приближение к оси вселенной.
– Никому тебя не отдам, ты мой и только мой, – игриво припевала она, смотря на ось добра, на вдохновителя и повелителя прихотей Леона.
– Досталось младшим, достанется тебе! Пока не уделаю – не выпущу!
– Я и сам тебя никому не отдам.
После выгула по модным местам ей удавалось все!
Она была благодарной и благодатной территорией, на которой Лев с удовольствием оставлял свои метки!
Засыпая, пьяный Леон произнес:
– Всё, всё в этой жизни для тебя! Все мои достижения, весь мой труд! Холю тебя, балую!
– Спасибо, Леон, так приятно слышать, – откликнулась Руни. Глаза ее радостно заблестели.
– Ха-ха-ха! Да не тебе я посвятил этот монолог, а ему, – он указал на двадцать первый палец!
– Бессовестный! – вскинулась Руни. – Как тебе не стыдно!
Леон сквозь смех продолжил:
– Не было бы его, не было бы и встреч с тобой. Служи верой и правдой ему, не мне. Дружи – разлюбит он, разлюблю и я!
Обоих взорвал смех.
Его – от того, что умело сострил.
Она смеялась, чтобы скрыть досаду – никто до него не унижал ее таким извращенным способом. «Послала бы тебя куда подальше, да спор!» Она приняла эту игру, мило улыбнулась, прижалась к нему:
– Ты это в шутку или всерьез?
– Тебе нечего бояться, твоя «горячая» по нраву моему повелителю! Не я, он повелевает мной! Могу приказать другим субъектам тела, но только не ему!
– Ура, господин назвал мою махонькую горячей закуской! Я готова быть всем, служить в качестве всего. Лишь бы повелитель не разлюбил ее, а следом и меня, ее хозяйку, – Руни искусно сыграла предложенную Леоном роль «горячей закуски» и благодарной за все «сливной ямы».
– Куда голова повелителя повернет, туда и подвертываемся! –